Если пролистать международную хронику за последний месяц, в глаза бросится одна невесёлая (язык не поворачивается назвать её интересной) цепочка событий. Всего за четыре недели в морях утонуло несколько сотен человек. Типичный эпизод выглядит так: небольшое, как правило не предназначенное для перевозки людей судно набивается «под завязку» пассажирами и, немного не добравшись до пункта назначения, идёт ко дну. Спасается в лучшем случае каждый третий, а чаще оставшихся в живых можно сосчитать на пальцах рук.
Именно так погибли сорок египтян у берегов Ливии 26 августа. И сотня индонезийцев в Яванском море примерно в те же дни. Неделей спустя унесла минимум пятьдесят жизней налетевшая на скалы рыболовецкая посудина близ берегов Турции. А днём позже в Средиземном море, у необитаемого острова неподалёку от Италии, утонули ещё сто тунисцев.
Я выдрал примеры наугад, но страшную эту цепочку можно продолжить во времени в обоих направлениях. Откройте новости через неделю — и вы наверняка найдёте сообщение о следующей подобной трагедии. В одном только Средиземном море в прошлом году по оценкам специалистов таким вот образом погибло от полутора тысяч до шести тысяч человек (точной статистики по понятной причине нет).
Время от времени очередная история привлекает всеобщее внимание, к примеру, если среди жертв оказывается какая-нибудь знаменитость (много шуму было, когда выяснилось, что в апреле, пытаясь добраться до Италии, утонула олимпийская спринтерша из Сомали Самиа Омар). Однако чаще катастрофе посвящают лишь несколько строчек в местной хронике. Публика давно привыкла, а перехватить каждую лодку возможности нет.
Во всех этих случаях есть два общих момента. Первый: бегут и тонут в основном граждане стран третьего мира — Ирак, Палестина, Сирия, Египет, Сомали, Тунис, Пакистан. Несчастные пытаются переплыть моря на утлых судёнышках не от хорошей жизни. Нелегальная миграция в чистом виде: их везут контрабандисты, на которых и лежит значительная часть вины за частые трагедии. Судна дряхлые, перегруженные, без элементарных средств спасения и запасов провианта.
Но и есть и второй момент, страшный и непонятный. Нелегалы гибнут, хоть продержаться им надо порой всего несколько дней, а до земли во многих случаях буквально рукой подать. В Ливии потерпевшим крушение нужно было проплыть три километра — не бог весть какое расстояние, если под рукой есть спасжилет. В сентябрьской трагедии близ Турции до берега оставалось всего 50 метров. Беженцы в Италию вообще были уже на берегу. Кроме того, с точки зрения моряков, Средиземное и Яванское моря — оживлённые перекрёстки, где сложней остаться в одиночестве, избежав встречи с очередным большегрузом и лайнером, нежели умереть робинзоном.
И тем не менее люди успевают ослабеть настолько, что гибнут — от голода, обезвоживания, солнечных ударов, переохлаждения. Человек кажется вдруг таким хрупким существом! Но почему море продолжает собирать свою страшную жатву, если ещё полвека назад было доказано: мы можем выжить среди волн даже в одиночку, без пищи и воды, и не просто выжить, а жить — неделями и месяцами?
Тем, кто застал советскую эпоху, имя Алена Бомбара наверняка знакомо. Это французский врач, прославившийся своим невероятным экспериментом. Насмотревшись, как люди гибнут в море и веря при этом, что море — естественная среда, способная дать человеку всё необходимое для жизни, озадаченный Бомбар решил доказать, что убивает человека не жажда, не голод, не солнце. Позже он напишет замечательную книгу, «За бортом по своей воле», где сформулирует идею прямо и очень жёстко. «Жертвы легендарных кораблекрушений, погибшие преждевременно! Я знаю, вас убило не море, вас убил не голод, вас убила не жажда! Раскачиваясь на волнах под жалобные крики чаек, вы умерли от страха.»
Чтобы погибнуть от жажды, требуется несколько дней. От голода — несколько недель. У потерпевшего кораблекрушение достаточно времени, чтобы избежать и того, и другого. Опираясь на свой опыт врача и биолога, Бомбар построил поистине еретическую теорию выживания.
Согласно ему, морская вода, издревле считавшаяся ядовитой, потребляемая небольшими порциями в определённом режиме спасёт человека от обезвоживания в первые дни. Рыбная ловля снабдит не только пищей, но и пресной водой позже. Наконец планктон послужит источником витаминов и предотвратит цингу. Так почему 90% оказавшихся за бортом гибнут в первые три дня? Ален верил, что причина — страх. Убивающий, как известно, быстрее пули.
Впрочем Бомбар понимал: никто не поверит ему, пока он рассуждает на берегу. И решился на отчаянный эксперимент. В 1952 году в возрасте 27 лет он отправился через Атлантический океан на резиновой шлюпке, захватив с собой только то, что обычно оказывается в распоряжении жертвы кораблекрушения: ничего.
За два с лишним месяца Бомбар прошёл от Канарских островов до Барбадоса, блистательно доказав свои теоретические выкладки. Путешествие не было приятным. Он потерял 25 килограммов, у него выпали ногти на пальцах ног, он заработал анемию и расстройство зрения, едва не был съеден акулами и чуть не умер от, простите, кровавого поноса, но пришёл к пункту назначения живым, а организм позже восстановил всё утерянное в полном объёме. Ален скончался в возрасте 80 лет, в 2005 году.
Помогла бы его книга жертвам трагических историй, упомянутых выше? Очень может быть. Бомбара критиковали до конца жизни, а наука, кажется, так до конца с ним и не согласилась. Но он получил килограммы писем, смысл которых сводился к простому: если бы не вы, меня бы уже не было.
Я пишу эти строки за тысячу километров от ближайшего побережья. И плаваю лишь чуть лучше топора: где родился, как говорится! Но опыт Бомбара видится мне ценным применительно не только и не столько к морю. Если абстрагироваться от морской специфики, станет ясно, что Ален показал, как бороться со страхом в самой тяжёлой, самой трагической ситуации из всех, какие знает человечество. И именно поэтому его опыт можно распространить на всё, чем занимается человек.
Оглянитесь: отчаяние, страх, паника собирают урожай каждый день. Это они губят людей на пожарах, концертах и спортивных матчах, праздничных распродажах, они приводят к обвалам на биржевых площадках, банкротствам корпораций, кризисам ликвидности (всего-то четыре года назад в большом российском банке меня спрашивали для чего мне деньги, выдавая тысячу рублей. ОДНУ ТЫСЯЧУ РУБЛЕЙ.)
Обыватель, а с ним и толпа слабо управляют эмоциями. Мелочь, пустяк, испуг служат последней песчинкой и запускают лавину паники, с которой уже не совладать. Но тем острее разница между безликой массой, отдавшей себя во власть первородного инстинкта, мечущейся от борта к борту, и профессионалами, стоящими у штурвалов.
Посмотрите, как упрямо ведут дела Research in Motion, Nokia. Спасёт ли их спокойствие? Не факт. Но они увеличивают свои шансы выжить. Посмотрите, как по-разному понимают ситуацию с акциями Facebook публика, закупившаяся на самом верху (обвал, катастрофа!), и до циничного спокойные спекулянты, скупающие обломки за бесценок (см. сегодняшнюю «Цукер не друг…» Сергея Голубицкого).
Оказавшись «за бортом», зная, что с одной стороны от него теперь мало что зависит, а с другой зависит всё, Бомбар сознательно расписал себе каждый час, каждую минуту. Медицина, исследования, навигация, переводы, развлечения, и так далее, и так далее. Ему некогда было бояться. Может быть это и есть самый лучший рецепт?