Когда цивилизация на подъёме, расцвет ремёсел, искусства и наук воспринимается как явление естественное. Когда ж им ещё и расцветать? Прокладывают дороги, возводят электростанции, строят фабрики и заводы, учёным выделяют средства на синхрофазотроны, ядерные реакторы, обсерватории земные и небесные, художники, писатели и музыканты создают шедевры, народ танцует и поёт бодрые песни.
Потом наступает застой: дороги уже не строят, а латают, синхрофазотроны и обсерватории пребывают в перманентном ремонте, писатели и художники пьют горькую и пишут сумрачные абстрактные картины, а народ, глядя на эти художества, плюётся, негодует и соображает на троих.
Ну, а затем – закат цивилизации (и не обязательно глобальный, классики доказали, что он возможен и в отдельно взятой стране – Греции, Риме, Византии): дороги уже и не латают, в Колизее пасут коз, облицовку с пирамид тащат на обделку дач и землянок. Музыканты, писатели и художники прославляют тиранов и тиранию, а народ частью безмолвствует, а частью кричит «расстрелять как бешеных собак!», «распни его!» или что там ещё посоветуют сверху, после чего пьёт уже до положения риз.
Учёные в глазах толпы становятся чудаками, а то и колдунами, неосторожное высказывание – и бегом на костёр. Тут не до синхрофазотронов, очередная задача науки эпохи распада не создать что-то новое, а сохранить старое, и сохранить в первозданном виде, избегая ошибок копирования.
Мнится, что аварии последних лет связаны не с тем, что «Прогрессы» и «Протоны» плохи в принципе, а потому что современники воспроизводят технологии прошлого века с критическими ошибками. И число этих ошибок, боюсь, будет только множиться, частично из-за процесса обеднения урана, а частично из-за особенностей самого процесса копирования.
Взять хоть перевод текста «в цифру». Сканируют повесть или роман, но системы распознавания текстов несовершенны, необходима вычитка. Если вычитывающий в грамматике и орфографии не силён, он может только ухудшить качество е-текста. То ж и с космическими кораблями: перевод старой документации в электронную форму неизбежно протекает со сбоями и ошибками. Нужно вычитывать и править, но вычитывающий и правящий должен обладать огромными познаниями. Много ли таких? Не знаю. Но результаты, того и глядишь, упадут на голову.
В который раз вспоминается рассказ Днепрова «Крабы идут по острову», суть которого в том, что некие враждебные силы пытаются создать новый вид оружия: саморазмножающиеся машины. Заброшенные в тыл вероятного противника, они примутся воссоздавать себя, используя при этом стальные конструкции и вообще все железные предметы на территории того самого противника – от танков и пушек до гвоздей и кнопок. Доводить до совершенства машины решили не в конструкторских бюро, а на полигоне, острове, где эти машинки, соревнуясь между собой за металлические ресурсы, будут эволюционировать вследствие неизбежных сбоев в копировании, и в итоге выживут сильнейшие. Но эволюция пошла по нежданному пути, и сильнейшим стал механический динозавр, огромный и неуклюжий. Такого в тыл врага не сбросишь, а если и сбросишь, его тут же отвезут в мартеновскую печь.
В рассказе, как водится, есть фига, даже две: намек на неуклюжесть гигантских (читай – казённых) корпораций, это первая. Вторая – у злодейского изобретателя Куклинга во рту оказываются стальные коронки, что выдает бойца невидимого фронта с головой. Впрочем, допускаю, что эти фиги спрятал не Днепров, человек, работавший в очень серьёзных организациях (включая ГРУ), сколько природа любого талантливого текста. Он, талантливый текст, многослоен, и желание автора не способно противостоять правде жизни. Жизнь своё возьмёт!
Закат цивилизации – картина печальная, и наблюдать её лучше со стороны, с расстояния в пару тысяч лет. Подозреваю, что годы тут световые, и потому картины падения Рима и разграбление Константинополя непосредственно нас не задевают, разве что в эмоциональном измерении. А вот если ты житель Рима или живёшь с видом на Босфор, да ещё в те самые времена – дело скверное.
Так не живи тогда и там, живи сейчас и здесь! Авось и пронесёт. Ведь копирование истории тоже несовершенно, бывает, что трагедия вдруг превращается в фарс. Бывает, конечно, и наоборот, и часто бывает, но всё-таки надежда есть.
И если кому-то не нравится «Кавказская пленница – 2», пусть утешится, что не смотрит «Кавказскую пленницу – 3». Поверьте, это большая удача.
Какой вариант романа считать образцовым, если известно несколько редакций? Обыкновенно за образец берется последнее прижизненное издание: автор учёл критику, исправил недочёты, выловил блох, придал произведению верный тон, с годами его мастерство возросло, возросла и ответственность перед читателями.
Так-то оно так, но бывает и не так. Читая разные редакции «Гиперболоида инженера Гарина» Толстого, «Старика Хоттабыча» Лагина, или «Арениды» Казанцева, разницу чувствуешь сразу. Поздние редакции не то, чтобы хуже – они другие. На вкус и цвет товарищей нет. Знаю людей, собирающих только первые издания. Другие стараются собрать всё, что возможно, и затем, сравнивая, гадают, что заставило автора воскресить Зою Монроз или превратить члена профсоюза Хапугина в миллионера мистера Вандендаллеса.
А теперь представим Геркуланум, за окном двадцать третье августа семьдесят шестого года по современному летоисчислению, и человека, изучающего разные списки «Илиады» с целью выбрать лучшую.
Что бы ему посоветовать, а?