Продолжаем? Продолжаем! И перед тем, как перейти к обсуждению примера взаимодействия двух культур, обусловленных двумя разными образами жизни человеческих обществ, я обсужу одно возражение, относящееся к двум последним колонкам (об эволюции ниш человека и о шести мирах его традиционных обществ). После этого рассмотрим историю борьбы двух образов жизни на примере хорошо известной мне территории.
Вот что написал мне по поводу предыдущей колонки мой уважаемый коллега, признанный авторитет в одной из областей биологии.
«Главное. Полагаю, что нет соответствия «способ добычи харча — культура (в Вашем понимании)». Посмотрите на разнообразие культуры (быт + деловые взаимоотношения + духовность), например, скотоводов Центральной Азии (про это прекрасно у Пржевальского и других великих шпионов). Разнообразие громадное! Если Вы хотите говорить на эту тему строго, надо определить понятия, и прежде всего — инварианту (степень и критерии общности), которая Вам позволяет относить всех скотоводов (пахарей, собирателей и т. д.) к одной культуре. Иначе всё плывет, и понятие ниши становится столь же неоперациональным, как и в экологии. Одним словом, в том виде, что у Вас написано, — не приемлю, хотя понимаю, что мысль провокационно соблазнительна: свести разнообразие к малому числу вариантов».
Со сказанным я могу только согласиться. Нет четкого разнообразия типов культур, и нет отграниченных друг от друга типов экологических ниш (характеров отношения со средой) человеческих групп. Есть значимый для описания таких групп и их культур фактор. Мне кажется важной связь между особенностями ниш и культурой. Я предполагаю, что палеолитические и неолитические ниши (и культуры) образуют шесть расплывчатых групп. Их типичным представителям будет весьма сложно понять друг друга; они будут словно существовать в разных социальных мирах. Но, естественно, небольшое количество описанных мной вариантов никак не исчерпывает всего разнообразия культур.
Знаете, как работает дисперсионный анализ? Мы изучаем совокупность объектов, демонстрирующих изменчивость некой характеристики. Мы делим эту совокупность на группы по какому-то признаку. Если изменчивость внутри каждой группы оказывается значительно меньше исходной, мы понимаем, что использованный нами признак серьёзно влияет на исследуемую характеристику. Объекты, попавшие в одну группу, вовсе не идентичны: внутри неё сохраняется то, что в дисперсионном анализе называется «ошибкой» и включает в себя, кроме прочего, проявления индивидуальности сравниваемых объектов.
Обратите внимание: индивидуальность может быть свойственна не только особи (индивиду в привычном значении этого слова), но и группе, в том числе — популяции. Упомяну индивидуальность классов в школе и студенческих групп в вузе. В каждом классе, каждой группе есть сильные и слабые ученики и студенты. Случайные факторы приводят к различному составу групп. Однако в ходе формирования групповой индивидуальности эти различия могут многократно усилиться. Одним из мощных факторов формирования групповой индивидуальности является механизм «Мы не такие, как они!». Думаю, этот механизм играл важную роль в истории человечества. Кстати, его действие способствовало дополнительному разобщению социальных миров…
А могу ли я надеяться на то, что выделение ниш у человека окажется более чётким и операциональным, чем таковое в «общей» (не относящейся к человеку) экологии? Можно ли надеяться, что различие культур, на которое влияет это различие ниш, окажется не менее отчётливым? Нет, конечно. Но это не отменяет статистических закономерностей.
Эти закономерности проявляют себя сквозь конкретику локальных, индивидуальных обстоятельств. Если хотите, их можно рассматривать как скрытые пружины исторического процесса. В любой момент времени особые обстоятельства могут преодолеть действие таких скрытых пружин, но со временем они проявятся снова. Для иллюстрации этой мысли я выберу географически близкий мне пример. Подчеркну: я не историк, и мои экскурсы в историю носят дилетантский характер.
Совсем недавно, рассказывая о Харькове и Харьковской области российским коллегам, я столкнулся с их недоумением: «А почему у вас практически все города не старше XVII века? У вас же там такие благоприятные условия для жизни!» Благоприятные. Благоприятнее, чем, предположим, в Сумской или Черниговской областях, расположенных севернее. Но почему-то к северу, в Полесье, немало городов, даже небольших, с тысячелетней историей, а в Харьковской области, в Лесостепи, их нет. Пробегусь по Википедии, выберу даты основания городов: Харьков — 1654, Лозовая — 1869, Купянск — 1655, Изюм — 1685, Чугуев — 1533–1584, Балаклея — 1663, Волчанск — 1674, Богодухов — 1662, Змиев — 1604, Барвенково — 1653. Есть города старше Харькова, прежде всего это расположенные на Северском Донце Чугуев и Змиев, но всё равно их возраст не очень-то велик. Почему? Ведь люди жили здесь очень давно.
Всё это не случайно. Поскольку то, о чём я буду говорить, определённым образом связано с Северским Донцом, начну с панорамы, снятой Дмитрием Бухановским с высокого, правого берега этой реки на биостанции Харьковского университета в Гайдарах, под Змиевом.
Раннее утро. Пойма реки еще в тумане. Возвышенный правый берег покрыт естественными дубравами, низменный левый — частично распахан, частично засажен бором. Это лесостепь.
Что такое лесостепь? Природная зона, где относительно устойчивыми оказываются и лесные, и степные растительные сообщества. В общем, тип растительности регулируется климатом, прежде всего температурой и влажностью. Лес требует намного больше воды, чем степь. К северу от лесостепи и осадков побольше, и температура пониже — и там достаточно влаги для существования лесов. К югу — суше и жарче: воды и так мало, а высокая температура только усиливает её испарение. Там располагаются степи (точнее, располагались: сейчас они почти полностью распаханы). А в лесостепи складывается парадоксальная ситуация, связанная с тем, что лес лучше удерживает воду, чем степь. Если на данном участке располагается лес, он связывает достаточно воды для того, чтобы здесь существовали деревья. Если тут расположен степной участок, его водопотери выше, и влаги хватает только для трав.
А ещё учтите, что никакая местность не является однородной. На склонах вода удерживается хуже; где-то складываются условия для ухода воды в подземные горизонты, а где-то почвы располагаются на хорошей гидроизоляции. Эти и многие другие локальные условия увеличивают мозаичность лесостепи.
С осушением и потеплением климата те лесные участки, которые балансируют на грани высыхания, начнут отступать; если климат станет влажнее и прохладнее, где-то степь начнёт проигрывать лесу. Но в целом на территории лесостепи оба типа растительных сообществ могут успешно поддерживать своё существование. А в некоторых местах, как на фотографии, Лес со Степью встречаются наиболее явно.
В лесостепи хороший климат и плодородные почвы. Люди селились здесь издавна: вначале — охотники, а потом — земледельцы и животноводы. Двум разным типам экосистем (лесным и степным, закрытым и открытым) соответствовали два типа человеческих ниш (пахари и кочевники). Каждый тип имел свои культурные особенности. Основным содержанием истории региона оказался конфликт жителей леса и жителей степи. Экологические закономерности, вытекающие из особенностей экологических ниш пахарей и кочевников, оказались скрытыми пружинами такой истории. Они предопределили и временное торжество представителей одной культуры, и окончательную победу той стороны, которая вначале казалась более слабой.
В степи хорошие почвы, но часты засухи, и растениеводы сталкиваются с неустойчивостью урожая. Зато степь — почти сплошное пастбище, где оптимально животноводство. Характерный способ жизни — кочевать по широкой степи со стадами. Жилища кочевников — раскладные шатры из шкур. Основа социума — семья с общей собственностью на скот. Семья кочует, взаимодействует с другими семьями и входит в состав племён, имеющих сложную структуру. Для кочевников характерна сложная и динамичная межплеменная политика.
В лесу кочевать со стадами негде, но устойчивее урожай. Надо только поле расчистить. Вырубается лес, выжигаются остатки деревьев, и в течение определенного времени поле сторицей вознаграждает усилия земледельца. Потом плодородие земли падает, и нужно расчищать новый участок. Для такой культуры характерны селения с постоянными жилищами из дерева. В окрестностях поселка расчищаются поля. Поддерживать поле может только община, крепко спаянная внутри, но слабо связанная с другими общинами. Единица нижнего уровня структуры может быть даже более крупной, чем у степняков, но её связь с аналогичными единицами — слабее.
Разница экологических ниш порождает разницу популяционной структуры и неминуемо отражается на культуре. Даже связанные общностью происхождения кочевники и земледельцы будут относиться друг к другу негативно. Мораль каждого общества не распространяется на чужих. Кстати, библейская история о Каине и Авеле (сыновьях Адама и Евы) отражает этот конфликт. Каин, старший брат, был земледельцем и убил Авеля — скотовода.
Мы часто думаем о конфликтах между людьми леса и людьми степи как о столкновениях между разными народами, различающимися по своей генеалогии. Конечно, такие различия есть. Особенности ниши, характерные для каждого народа, определяли характер его расселения. Но национальный состав со временем менялся, а определяющие черты образа жизни сохранялись постоянными.
На территории, о которой я говорю, обрабатывали землю и готы, и славяне. Состав кочевников в силу их мобильности был пестрее. Если не ошибаюсь, тут были и скифы, сарматы, и печенеги, и половцы, и татары. Контактирующие и враждующие народы неизбежно смешивались… и оставались самими собой.
Степняки мобильны. Их форма войны — набег. Собрались группой, быстро появились, ограбили и отступили. Естественно, что степняки били лесных жителей и удерживали их в глубине лесных массивов. Лесостепь была ничейной зоной, подверженной набегам кочевников. Оседлые жители не успеют собраться, и каждая община будет обороняться сама по себе. Почему любимое животное украинцев — свинья? В относительно близкие к нынешнему дню времена степняки исповедовали ислам, не ели свинину и не забирали свиней.
Для лесных жителей характерная форма войны — поход. При объявлении войны каждая община выставляла и обеспечивала сколько-то бойцов, которые отправлялись на ратное дело. Зачастую, пока рать шла к кочевникам, те снимались с места и уходили. Временами земледельцы собирали такую силу, которая могла дойти до центра страны степняков и разгромить их столицу. Потом все начиналось сначала.
На территории, о которой я говорю, еще в раннем Средневековье возникали города и земледельцев, и кочевников. Увы, их история прервалась. Главная причина — «зачистка», которую выполнила в XIII веке армия Батыя, оставившая после себя Дикое поле. Однако в конечном итоге и отношения с монголами — часть взаимодействия со степняками-кочевниками…
Довольно долго в конфликте кочевников и пахарей выигрывали степняки. Но развитие технологий и рост населения изменили ситуацию. Главное, что пахари, питающиеся в основном растительной продукцией, могут развить намного большую плотность населения (а значит, также экономическую мощь и военную силу), чем животноводы. Их основная пища — это продукция растений; пища животноводов должна быть переработана скотом — с неизбежными, в силу второго начала термодинамики, потерями. По этой причине общий поток энергии, который могут пропустить через себя популяции кочевников, оказывается меньше, чем в случае популяций пахарей.
А как это выражается исторически? В росте «лесной», земледельческой цивилизации.
В поселениях пахарей формировались группы ополчения (позже его назвали казаками), которое охраняло рубежи и собиралось по тревоге. Слово «казаки» имеет разные смыслы. Один из них — разнообразный беглый сброд, селившийся на ничейных землях. В бандах такого сброда складывались условия для формирования специфичной демократии. Позже это слово стали применять и для обозначения военизированных землепашцев — пахарей, сочетавших обработку земли с её защитой от набегов кочевников.
Чтобы защитить основную часть своего народа от набегов, создавали форпосты — выстроенные в защитную линию укрепленные города. Одна из важных границ проходила по Северскому Донцу. Волчанск, Чугуев, Змиев, Изюм — опорные пункты на границе леса и степи. После устойчивого оттеснения кочевников к югу Слободская (потому что вначале — ничейная) Украина начинает заселяться выходцами из разных украинских и российских регионов. Кстати, именно поэтому здесь и русское, и украинское население является коренным…
А знаете, почему село, возле которого находится биостанция, называется Гайдары? Версия, которую я слыхал (может, попросту байка), такова. Когда казацкий патруль объезжал территорию, он должен был опасаться засад. Впереди ехали 1–2 человека, к копью которых была привязана белая тряпочка. Основание копья упиралось в стремя; при езде тряпочка колыхалась (по-украински — «гойдалася»), посылая визуальный сигнал безопасности. Такие казаки в авангарде назывались «гойдары» или «гайдары». Если на авангард нападали, или если «гайдара» настораживал копье, беря его в руку и направляя вперед, ритмичное движение тряпочки прекращалось. Основной казацкий гарнизон находился в Змиеве, том самом городе на берегу Северского Донца, который старше Харькова, а в окрестностях нынешней биостанции университета, на горе в Гайдарах, находился их авангард. Отсюда они обозревали степь, присматриваясь, не поднимается ли над ней пыль от копыт лошадей кочевников. Фото, которое я вставил в колонку, снято с подобного наблюдательного пункта.
Окончательная победа над старым врагом происходит в конце XVIII века, при Екатерине. Последним форпостом культуры и государственности кочевников был хорошо изолированный Крым. Сталинское выселение крымских татар — отложенное эхо борьбы с историческим врагом, этакое запоздалое убийство Авеля Каином.
Ой, сколько деталей в колонку не поместилось…
Написал ли я здесь что-то принципиально новое? Нет (если не допустил исторических ляпов). Но две детали хочу подчеркнуть особо.
Раз: история Слободской Украины частично запрограммирована различиями между лесными и степными нишами, доступными для представителей традиционных культур. Эти различия вырастают из специфики «способа добычи харча», по выражению моего коллеги.
Два: мы смотрим на историю борьбы двух культур, отождествляясь с одной из них, победившей; взгляд со стороны проигравшей культуры был бы, по всей видимости, иным.
Убедил?