Бедные и богатые и болеют по-разному. Это заметил еще жаждавший увидеть добротную буржуазную болезнь аптекарь Соломон Шустер из пьесы Льва Славина «Интервенция» (партбюрократы эпохи заката СССР ухитрились на двадцать лет положить на полку революционно-романтический фильм Геннадия Полоки по этой пьесе – им хватило ума понять, как жалко они смотрятся на фоне героя Высоцкого; а вот персонажи Аросевой, Золотухина и Копеляна прямо опережали время и к началу девяностых пришлись бы в пору любой точке постсоветского пространства…)
Так вот, у бедных и болезни унылые и скучные. Туберкулез там, какой, заболевания дыхания, вызванные проживанием поблизости от принадлежащих лондонским резидентам гигантов индустрии, или транспортных развязок… А у богатых болезни интересные и оригинальные. Чего стоила хотя бы вызванная раблезианским обжорством аристократов и нуворишей подагра! Но по мере распространения представлений о гигиене и здоровом образе жизни, равно как и о здоровом образе жизни, соматически богатые стали поздоровее.
И вот тут-то на первый план стали выходить всяческие психические расстройства и неудобства. На легких формах которых зиждется благополучие враждующих между собой армий поклонников различных версий «анализа», от классического по Фрейду (великому человеку, разъяснившему что мы совсем не то, что думаем о себе), до различных современных изводов. В верхних классах современных секулярных социумов Первого мира общение с аналитиком заменяет регулярные беседы с духовником обществ традиционных, даже часть терминологии унаследована – скажем, английское lay обозначает ныне аналитика без медицинского диплома, хотя раньше идентифицировало нерукоположенного (неординированного в протестантских деноминациях) служителя церкви…
Но планетарное общество – несмотря на рост неравенства, вон 1% самых богатых владеет 50% собственности планеты – живет всё же более сытно, чем раньше; единственное массовое народное движение, возникающее в губернском обществе – это борцы с платными парковками, обзаведшиеся в плюсовой фазе сырьевого суперцикла кредитными иномарками, которые нынче украшает наклейка «Нет платной парковке». И психические болезни, ранее бывшие привилегией богатых, хоть и остаются их любимой забавой (Wealth therapy tackles woes of the rich: ‘It’s really isolating to have lots of money’) также проникают в широкие народные массы.
Нет, конечно, расстройства психики возникали и раньше как в господских домах, так и в глухих поселениях рабочего люда. Только вот в социальных низах работал естественный отбор. До полных мерзостей социал-дарвинизма дело доходило редко – кидание спартанцами хилых младенцев с горы Тайгет в ущелье Апофет было исключением, как и оставление слабых на оставляемых кочевьях. Деревенского дурачка жалели, подкармливали миром… До неизбежного в низкотоварном традиционном земледелии циклического прихода голодных годов.
А тогда уж хлеба не хватало и своим домочадцами… И понятно, что участь психически больных была незавидной. Но теперь в дело вмешалось государство. Вот деревня на границе пары нечерноземных областей. Там лет пять назад умер последний русский дед. Умер как жил, с лопатой в руках рухнул за работой лицом в грядку. И живет теперь в деревеньке беженец из Закавказья, разбавляющий приобретенный оптом денатурат водой, и «семья дураков» – как звал ее покойный дед – покупающая его в розницу, и производящая с его помощью специфических детишек.
Делать покупки дает возможность пенсия детей-инвалидов. Она на момент смерти деда заметно превышала ту, что он заработал всей колхозной жизнью… Так вот, такая заботливость государства и социума дает благотворные плоды — финальная точка описана в романе А.Громова «Шаг влево, шаг вправо»… И как рассказал ТАСС главный психиатр Минздрава России, директор Федерального медицинского исследовательского центра психиатрии и наркологии имени Сербского Зураб Кекелидзе «около 70% российских школьников имеют психические расстройства и аномалии развития».
Причем процесс идет по нарастающей – «На сегодняшний день среди дошкольников психические расстройства и аномалии развития — 60% от общего числа детей. Среди школьников расстройства и аномалии развития — 70-80% от общего числа учащихся»… Неплохо, да? На входе в школу три пятых малышей с психическими расстройствами и аномалиями развития, на выходе до четырех пятых. И это – главный специалист в стране говорит. Казенному информационному агентству. Впрочем, очень похоже что в странах первого мира ситуация аналогична, другое дело что нам это менее интересно…
Итак, что же делать? Приведем еще цитату. «Главный психиатр уточнил, что школьные врачи должны изучать программы по психиатрическому образованию, быть в курсе особенностей развития детей и подростков. «Врачи школьные не должны заниматься тем, чтобы отправлять детей в психоневрологические диспансеры, а делать все, чтобы дети туда не попадали», — подчеркнул Кекелидзе.»
Ну да… Примерно так… Только вот в чем беда – речь-то идет о том, что гигантскому количеству пациентов требуется высококвалифицированная психологическая и психиатрическая помощь. Три пятых дошколят, четыре пятых школяров. Представим себе армии психологов и психиатров. Квалифицированных! И оказывающих массовую помощь. Вряд ли такое сможет позволить себе даже самое богатое общество.
Ну, сколько психоаналитикам и психиатрам платят в США? Зарплата психоаналитика там около $70000 в год (нормальные айтишники имеют в тех краях заметно больше…). А вот врач-психиатр имеет уже $177500, больше большинства ИТ-специалистов. И в отличие от инженеров, разработанный которыми хард и софт тиражируются массовыми технологиями , становясь общедоступными, с каждым ребенком с психическими расстройствами и аномалиями развития высококвалифицированный специалист должен работать индивидуально. $85,35 в час в случае врача-психиатра. Дорого…
Некоторые страны, кстати, норовят специалистам не платить… Надеясь на появление доброго доктора Гааза и поехавшего лечить африканцев Альберта Швейцера. Ну, такое тоже бывает – раз в пару поколений, если мать Терезу к ним добавить… А так – за что платишь, то и получаешь. Так как же решить проблему массовой и доступной психиатрической помощи? На помощь приходит технология. Речь идет о том, чтобы нагрузить этой задачей самые массовые компьютерные устройства, а именно смартфоны – How Your Smartphone Can Detect Bipolar Disorder.
Действительно, число умнофонов на планете ну никак не уступит численности тех, кто нуждается в психологической и психиатрической помощи. А в первом приближении можно исходить из того, что смартфон есть у каждого. И вот группа исследователей из Center for Research and Telecommunication Experimentation for Networked Communities (CREATE-NET) в итальянском Тренто, во главе которой стоит Венет Османи (Venet Osmani), научила смартфон диагностировать биполярные расстройства.
Биполярные расстройства – это такое состояние, в котором настроение мечется между экстатическим восторгом и крайней подавленностью. Иногда – быстро. Иногда – крайне медленно. Описали биполярное расстройство полтора века назад, под ласковым названием «помешательства в двух формах». Называла потом его медицина по-разному, хотя единого понимания и определения этой болезни нет и поныне. Хотя ее и лечат – целым коктейлем различных лекарств. И чем раньше лечение начать, тем лучше. Но вот биохимического маркера этой болезни и нет… А опытного психиатроа к каждому не приставишь.
И вот итальянские исследователи решили воспользоваться склонностями циклотимиков к быстрым движениям, жестикуляции, быстрой речи. Все же это легко может выделить наделенный акселерометрами современный смартфон, нужно лишь сделать соответствующий софт. Что и было сделано – изменения были вовремя выделены в 97% случаев! Правда, выборка невелика – всего лишь дюжина пациентов – но начало положено. Медики и специалисты в медприборостроении почитают дальше сами – обычным людям излишние медицинские подробности ни к чему…
Так что резюмируем две вещи. Первую – что общеупотребительный прибор наделен ныне штатной мощью, дающей возможность употребить его для насущнейших нужд медицины. Второе – этот прибор настолько умен, что может заглядывать вглубь человеческой психики…