Роботы «приелись». Пусть они пока не разгуливают по улицам, но уже убираются в доме, трудятся на конвейере, готовятся покорять дороги: их стало слишком много, чтобы они продолжали быть интересны обывателю. Но иногда — случается, и тема, посвящённая роботам, вдруг собирает миллионы «лайков». Таким стал опубликованный на днях отчёт коллектива из Стэнфорда, посвящённый замечательной теме: стесняется ли человек касаться электромеханических помощников? Историю пересказали сотни, тысячи раз! И как водится, публика поняла всё по-своему. Но за шутками в духе «снятся ли людям электронные попы?» потерялся правильный вопрос. Тот самый, что вынесен сегодня в заголовок.
Собственно эксперимент, проведённый учёными, прост до смешного. Набрали группу студентов-добровольцев обоих полов и по одному запускали в тесную комнатку, где подопытный оказывался «лицом к лицу» с небольшим антропоморфным роботом (серийный Nao от французской Aldebaran Robotics: полметра в высоту, руки-ноги-голова, умение говорить и, что важно, жестикулировать; половые признаки отсутствуют, но голос женский). Робот просил человека о некоторых вещах, причём важно знать, что истинную цель эксперимента человеку не сообщали: реакция должна была быть «чистой».
Так вот Nao просил сперва указать на, а потом и дотронуться до определённых частей своего тела. Фишка в том, что за руками-ногами-головой следовали глаза, грудь, внутренняя поверхность «бёдер», а потом и, так сказать, область гениталий. К руке человека крепился сенсор, оценивавший электрическое сопротивление кожи: если подопытный испытывал эмоциональное возбуждение, сопротивление выдавало это помимо его желания.
И выяснилась любопытная вещь. Если прикосновения к зонам, как их называют учёные, «высокой доступности» — руки-ноги и прочее — не сопровождалось эмоциями, то касаясь зон «доступности низкой» участники эксперимента демонстрировали явное волнение. Речь не идёт именно о сексуальном возбуждении: под возбуждением эмоциональным понимается вообще любая сильная эмоциональная реакция. Но и сексуальное, если оно было, проявлялось так же. Подопытные, грубо говоря, потели, а ещё демонстрировали заметную задержку: просьба коснуться робота «там» была для них неожиданной, вызывала секундный ступор, заставляла мяться.
К сожалению, большинство комментариев на эту работу свелись к бесхитростному «по ребятам плачет «игнобель». Этого можно было ожидать. Исследование, выявившее, что человек стесняется человекоподобных машин, должно было стать предметом шуток. Но важно не потерять нить, ухваченную здесь исследователями.
Что именно показал этот опыт? Что мы воспринимаем машины по-животному, инстинктивно. Воспринимай мы их разумом — понимай, что перед нами всего лишь набор деталей, соединённых и запрограммированных таким образом, чтобы имитировать человеческое существо — никакой задержки и потливости не было бы. Никто не потеет, когда жамкает кнопку на пылесосе, и тут — качественно — ситуация та же самая. Вот только мы, как оказалось, воспринимаем роботов не умом, а инстинктами: подсознательно квалифицируем человекоподобный объект как человека или минимум как живое существо. И это определённым образом модулирует нашу реакцию.
Зачем вообще это нужно знать? Чтобы можно было утверждать: роботы способны провоцировать в человеке переживания, свойственные контакту с живым существом. И как минимум это означает, что в ближайшем будущем, когда электронное племя умножится и социализируется, конструкторам придётся учитывать это при проектировании интерфейса и внешности. Грубо говоря, избегать форм, напоминающих половые признаки, размещать элементы управления в зонах «высокой доступности» и т.п. Хотя просматривается и перспектива для индустрии взрослых развлечений, например: раз теперь доказано, что роботы воспринимаются как живые, этим можно и нужно воспользоваться для монетизации соответствующих переживаний.
Всё это, повторюсь, очевидное. Но есть и другой, незамеченный, глубинный смысл. Его вскрыли специалисты-робототехники, комментировавшие исследование. Суть: поскольку роботы на самом деле не люди, то и «болезненная» реакция на них лишь временная. Как только мы привыкнем, реакция на электронных антропоморфов станет такой же, как сегодня на пылесос. Логично? Вполне. Но вот в чём загвоздка: опыт эту мысль не подтверждает!
Вспомните опыт, накопленный, в частности, военными, вынужденными часто иметь дело с электромеханическими помощниками (см. «О человеческом отношении к роботам»). Если коротко: люди быстро и сильно привязываются к робоконструкциям, демонстрирующим зачатки интеллекта и построенным для помощи человеку. Трогательные истории о сапёрах, привязавшихся к своим «робосослуживцам» словно к братьям меньшим, противоречат утверждению, что мы будем к роботам привыкать. Уж кому как не сапёру, использующему «холодную железку» каждый день, перестать демонстрировать глупые эмоции? А вот подите вы, никуда эмоции не исчезают и даже наоборот, крепнут с каждым днём. И точно так же продолжающийся поток роликов, запечатлевших приложение к роботам грубой физической силы, порождает ответный неослабевающий поток упрёков: хватит бить машины! И большинство придерживающихся этой позиции вовсе не шутят, не имеют в виду «хватит, пока машины не начали бить нас».
Что всё это значит? Не только то, что реакция на биоподобные механизмы формируется глубже сознательного уровня, но и то, что там она и остаётся. Отныне и навсегда мы обречены словно глупые животные — кот, играющий с солнечным зайчиком, собака с мячом — быть эмоционально связанными с созданными нами машинами. Злиться в ответ на их несообразительность, плакать при поломках, не предполагающих ремонт. Стыдиться, если случится коснуться в «неудобном» месте. И — да, возбуждаться в ответ на характерные движения манипуляторов и синтезированную речь, как возбуждаются, бывает, те же собака и кот, забавляющиеся с мягкой игрушкой. Такая реакция — животная, глупая — не делает чести нам, «венцу эволюции». Но с другой стороны, если мы ничего не можем с этим поделать, так и расстраиваться незачем?
Раз уж мы обречены искать в машинах признаки подобия человеку и живому вообще, раз обречены привязываться к ним и реагировать на них, как на живое, будет разумным не ждать привыкания и уж тем более не пытаться с этим бороться («курс психоанализа для тех, кто стесняется роботов»!). Разумно вписать это в нашу жизнь и жизнь общества так же, как вписали мы «животные» аспекты отношений «человек-человек», то есть с помощью культуры. Признать, что насилие по отношению к роботам недопустимо. Спокойно относиться к случаям «чрезмерной» привязанности. Не смотреть косо на тех, кто будет на этом зарабатывать: а здесь и рободома терпимости, и костюмчики для робопитомцев, и правильная дрессура механизмов с элементами ИИ, например. Может быть даже наделить машины равными с живым правами.
Да, логика против такого восстаёт: машина была и останется машиной. Но нам — живым, тёплым — от этого по-человечески правильного поведения станет легче на душе.
P.S. В статье использована графическая работа Paul Vera-Broadbent.