Голубятня: Jagal — акт убийства

Сегодня мы поговорим о совершенно невероятном фильме. Фильм документальный, однако с учетом его психологического воздействия на зрителя можно смело говорить о рождении совершенно нового жанра. Я даже не рискну определять этот жанр или придумывать для него оригинальную терминологию, потому что все равно так вот, с ходу ничего путного не получится.

«The Act Of Killing» («Акт убийства», «Jagal» на языке бахаса) был снят в 2012 году Джошуа Оппенгеймером, о котором я могу сказать с достаточной степенью осмысленности, что он родился в Техасе и окончил Гарвардский университет. Все прочие попытки детерминировать Оппенгеймера лишь заводят в тупик: американо-британский режиссер еврейского происхождения, проживающий в Дании.

Как бы там ни было, Джошуа Оппенгеймеру удалось подложить не только под западную цивилизацию, но и под весь род человеческий самую чудовищную бомбу, какую мне только доводилось видеть в истории. Во всяком случая я не встречал ничего более ошеломляющего, обескураживающего и разрушающего абсолютно все сложившиеся в жизни стереотипы.

«Акт убийства» — это очень длинная (2 часа 40 минут) документальная лента, в которой все диалоги произносятся на языке бахаса (государственный язык Индонезии) и титруются по-английски. К сожалению, мне так и не довелось найти в Сети русских субтитров, поэтому кому-то придется, наверное, помучиться, хотя смею уверить — диалоги и монологи очень несложные, так что вполне хватит и школьных знаний.

В документальном фильме рассказывается, на мой взгляд, о самом страшном геноциде в истории человечества — индонезийской бойне 1965 года. Бьюсь об заклад, что подавляющее большинство читателей об этих событиях слыхом не слыхивала, и в этом как раз и заключается беспрецедентный ужас индонезийского геноцида. Дело даже не в том, что за несколько месяцев (с октября 1965-го по март 1966-го) по этническим и идеологическим поводам было уничтожено, по разным оценкам, от одного до трех миллионов человек, а в том, что сегодня — в 2013 году! — все убийцы не только гуляют на свободе, не только находятся у власти в Индонезии, не только почитаются как национальные герои, но и пользуются уникальной привилегией — полной фигурой умолчания со стороны западной цивилизации и, похоже, вообще всей мировой общественности.

Если про убитых в годы Второй мировой войны евреев каждый божий день слышат даже зулусские и папуасские крестьяне, если о зверствах коммунистического режима Пол Пота уже четверть века в мире слагают устрашающие легенды, то об умерщвлении в Индонезии в 1965 году миллионов людей только за то, что они либо разделяли догматы коммунистической идеологии, либо были к ним огульно причислены, либо родились китайцами, — об их умерщвлении не знает и — главное! — не желает знать ни один человек на свете. Кроме разве что Джошуа Оппенгеймера, который и взорвал бомбу дьявольского откровения.

Откуда же берётся такое циничное забвение? Куда смотрят правозащитные организации? Увы, никаких тайн здесь нет. Дело в том, что беспрецедентный геноцид проводил не монстр Адольф Гитлер или коммунист-маньяк Пол Пот, а индонезийская военная хунта, которая действовала не просто с позволения западной цивилизации, а при прямом и непосредственном участии Соединенных Штатов и Великобритании. ЦРУ снабжало оружием индонезийскую армию и молодёжные бригады добровольцев, а американское посольство в Джакарте собственноручно передало военным список из 5 тысяч подозреваемых коммунистов. Эдакий список анти-Шиндлера.

Знаете, как комментировали в западных СМИ индонезийский холокост 65-го года? «От 500 тысяч до 1 миллиона вышибленных (knocked off) коммунистов… думаю, можно с уверенностью говорить о том, что состоялась полная смена ориентиров», — заявил премьер-министр Австралии Гарольд Холт в интервью The New York Times. А вот радуется журнал Time: «Это лучшая новость для Запада, поступившая из Азии за долгие годы».

Историческая декорация кровавых событий сама по себе банальна и разыгрывалась в ХХ веке множество раз в самых разных уголках планеты. Президент Индонезии Сукарно адаптировал в начале 60-х годов уникальную доктрину Nakasom (национализм + религия + коммунизм), целью которой было примирение этнических групп и разнонаправленных политических, общественных и религиозных движений страны. В Индонезии, получившей в 1945 году независимость от Голландии, на тесной арене сошлись мусульмане, индуисты, этнические китайцы, социал-демократы, сторонники военной диктатуры и коммунисты.

Влияние СССР в послевоенные годы было огромным, что привело к колоссальному росту популярности коммунистической партии в Индонезии. В середине 60-х в КПИ состояло около 2 миллионов человек, из которых 300 тысяч были активными участниками политической жизни страны. Накануне экстерминации компартия Индонезии была третьей по численности и влиянию в мире (после КПСС и КПК).

30 сентября 1965 года группа военных, явно симпатизирующих коммунистам, попыталась обезглавить верхушку армии (были убиты 6 генералов) и совершить государственный переворот. Заговорщиков, однако, ликвидировали уже на следующий день, что заставляет задуматься об искусственности этого «путча» либо о знакомой до боли операции под чужим флагом.

Как бы там ни было, сразу после «победы над путчистами» по всей стране начались погромы, которые вылились в беспрецедентный геноцид. Убивали подряд всех коммунистов, всех сочувствовавших коммунистам, всех подозреваемых в связях с коммунистами, а также китайцев и противников генерала Сухарто, который после доблестного подавления «путча» отобрал у президента Сукарно все рычаги власти (под предлогом защиты президента 🙂 ).

Как убивали, зачем убивали, и попытался рассказать режиссёр Джошуа Оппенгеймер. Если бы речь шла о художественной реставрации исторических событий по воспоминаниям пострадавших и жертв репрессий, мы бы получили еще один многочасовой «Шоах» Клода Ланцманна (самая неубедительная и тоскливая попытка восстановить историческую справедливость, какая когда-либо была создана в кинематографе). Подход Джошуа Оппенгеймера оказался совершенно уникальным: поскольку все убийцы сегодня в Индонезии на свободе и пользуются статусом национальных героев и «спасителей от заразы коммунизма», режиссёр просто взял и предоставил им слово!

В результате мы стали свидетелями неслыханного зрелища: на протяжении двух с половиной часов палачи и душегубы самозабвенно восстанавливают полотно геноцида: вот здесь, на крыше дома, они забивали битами по несколько сотен людей ежедневно, здесь, в этой комнате, ставили ножку стола на горло «коммуниста», а потом гурьбой усаживались на стол и пели веселые песни, в этом кабинете отрезали головы, на этой полянке кидали в костёр детей «коммунистов», в этом лесочке распиливали «врагов народа» колючей проволокой, а за пригорком — вспарывали животы беременным. И всё это с песнями, плясками, шутками, прибаутками, юморком и неподдельным счастьем общественного признания и благодарности, играющим в щёлках глаз.

Как такое возможно? Очень просто: один из главных героев «Акта убийства» — видный общественный деятель в наши дни, а в 6о-е годы гангстер и палач Ади Зулкадри — объясняет в одной фразе всю суть морально-этической системы человечества: «Военные преступления определяют победители. Я — победитель, поэтому могу давать собственные определения».

Вот вам и весь Иммануил Кант со своим категорическим нравственным императивом на блюдечке с золотой каемочкой.

Главный вопрос, который поднимает Джошуа Оппенгеймер в своем фильме, — это, конечно же, не фактура геноцида, а этиология человеческого зла. Критики почему-то приписывают режиссёру философскую концепцию «The Banality of Evil» (банальности зла) Ханны Арендт.

В 1960 году еврейская интеллектуалка, наполненная презрением к ашкенази (евреям Восточной Европы) и сионизму, побывала в Израиле на процессе над офицером гестапо Адольфом Эйхманом, которого Моссад выкрал из Аргентины и вывез в Иерусалим для показательного суда. Арендт посетила четыре заседания, а остальную информацию почерпнула из судебных стенограмм. Этой информации ей хватило, чтобы выдвинуть одну из самых парадоксальных и скандальных философских тез — о «банальности зла».

По мысли Арендт, Эйхман был абсолютно нормальным человеком, спокойным, уравновешенным, вежливым, мудрым и добрым в общении с друзьями и близкими. И даже не антисемитом. Просто Эйхман был кантианцем, верил в закон и категорический императив и выполнял то, что ему поручало начальство, которому он полностью доверял. Никакого садизма, никакой психической патологии, никакой экзальтации. Концлагерь — это рядовое ремесло. Банальное зло, присущее природе человека.

Проблема, однако, в том, что все «герои» Оппенгеймера, палачи, гангстеры и душегубы, могут показаться банальными, заурядными и психически нормальными только очень экзальтированным наблюдателям. Мне лично хватило первых 30 минут фильма, чтобы понять: перед нами совершенно сумасшедшие люди!

Самое ужасное в том, что не только протагонисты зла — сумасшедшие, но сумасшедшая и патологическая вся общественная жизнь Индонезии — что в 60-е годы, что сегодня. Патологична правящая идеология страны, патологичны ее правители, ее политические лидеры, журналисты, издатели, рядовые обыватели, кажется, даже воздух — и тот патологичен.

Если кому-то нравится представлять эту тотальную патологию в виде заурядного, банального зла — что ж, его право. Мне же кажется, что речь идёт о двух совершенно разных хронотопах и ситуациях.

Шесть месяцев — с октября 1965 по март 1966 года — были периодом, который ни на йоту не отличается от событий французской революции, крестовых походов и самого чёрного периода в истории России (1917–1921). Это период классического революционного психоза, детально описанный в исследованиях Сципиона Сигеле («Преступная толпа. Опыт коллективной психологии», 1892) и Огюстена Кабанеса («Революционный невроз», 1905), которые рекомендовал не так давно читателям.

Период после завершения геноцида, который длится в Индонезии по наши дни, — это уже чистый карнавал. Игра в убийство, постановка убийства (и то и другое — возможные варианты перевода «The Act Of Killing»!), осмеяние смерти, преодоление страха смерти и снижение её трагизма через героизацию убийц, перенесение их преступлений на самих жертв. (В современных индонезийских СМИ коммунисты изображаются исключительно как хладнокровные убийцы. Правда, Анвар Конго проговаривается в кадре, что он и его соратники зашли в своих зверствах гораздо дальше, чем приписывают сегодня коммунистам.)

Так что, дорогие читатели, никакой «банальности зла» не существует. А есть «рептилианский мозг» — ключевой мотиватор, включающийся всякий раз, когда Homo Sapiens, это самое мерзкое порождение земной фауны, попадает в экстремальную ситуацию. И есть карнавал — лукавый гешефт и шахер-махер, которые Homo Sapiens разыгрывает ради извлечения выгоды и получения власти при любом удобном случае. Одним словом, есть гнилая природа человека, и больше ничего. При желании, повторю, можно и её смело камуфлировать под «банальность зла».

Подведём итоги. Убеждён, что все честные, нравственные и духовные люди просто обязаны посмотреть фильм Джошуа Оппенгеймера, как бы неприятно им это ни было. Помимо уникального опыта, выводящего напрямую к самому ценному, какое только можно получить в жизни, знанию, вы разживетесь подспудно ещё и бескомпромиссным пониманием реальности хоть и сниженного, но весьма практичного уровня. А именно: всякий раз впредь, когда вам доведется услышать лицемерные стоны, доносящиеся из Белого дома или с Даунинг-стрит, о «нарушении прав человека» и «варварских химических атаках» в Сирии, вы будете тут же вспоминать о санкционированном и поддержанном Западом индонезийском геноциде и испытывать физическую тошноту от запредельного лицемерия самозваных гарантов этих «прав человека» и «общечеловеческих ценностей».

Что будем искать? Например,ChatGPT

Мы в социальных сетях