Антитрестовское законодательство для грядущих ИскИнов?

А забавно сейчас – когда 62% российской собственности сосредоточенны в руках миллионеров, что делает местную экономику самой несправедливой в мире – вспоминать события четвертьвековой давности, когда население радостно устремилась к глубинным водам свободного рынка. Не было тогда лучшего способа оскорбить областного депутата из завлабов, еще не знавшего, что предстоит ему стоять на рынке с корзиночкой парфюмерии, нежели спросить – «Почему он не читал The Iron Heel Джека Лондона»? А ведь образ будущего, нарисованный в этом романе, был весьма и весьма правдоподобной экстраполяцией тех тенденций развития монополистического капитализма, которые имели место в США в начале прошлого века.

Причем интересно, что тенденции, замеченные проницательным Лондоном, вполне себе воплотились в реальность. Есть в Санкт-Петербурге длиннющий проспект Обуховской обороны, названный в честь революционных выступлений на Обуховском заводе. А в истории США известна Battle of Blair Mountain, крупнейшее после Гражданской войны сражение на территории США. На горе Блэр в западновиргинском графстве Логан произошло побоище между бастующими шахтерам, числом десять тысяч человек, и штрейкбрехерами, числом в три тысячи, называвшими себя Logan Defenders, что показывает близость мышления и революционеров, и контрреволюционеров индустриальной эпохи.

Было в графстве Логан весело. Сначала семеро осуществлявших силовую поддержку штрейкбрехеров сотрудников частного сыскного агентства Baldwin–Felts, среди них братья хозяина Альберт и Ли Фелтсы, были убиты в компании мэра города Мэтоун Кэбела Тестермана. В отместку детективы – прообраз нынешних частных военных компаний – пристрелили сочувствовавшего горнякам начальника полиции Мэтоуна Сида Хэтфилда. В ходе развернувшихся боевых действий было выпущено не менее миллиона пуль, а детективы использовали против бастующих даже бомбы, сбрасываемые с аэропланов. В конечном счете шахтерам – защищавшим свои рабочие места от готовых работать за меньшие деньги чужаков – пришлось сдать оружие прибывшим на место частям Армии США.

С армией и аэропланами западновиргинским шахтерам было не справиться ¬– пришлось сдаваться…
С армией и аэропланами западновиргинским шахтерам было не справиться ¬– пришлось сдаваться…

То есть, с попытками профсоюзов монополизировать рынок труда частный бизнес и государство боролись рука об руку. Ну и определенный эффект приносила провозглашенная президентом Теодором Рузвельтом борьба с монополиями. Были принудительно разделены нефтяная Standard Oil Co. Inc. крупнейшие сталелитейные компании и железные дороги, что обеспечило функционирование рыночных механизмов свободной конкуренции в важнейших для индустриальной эпохи отраслях. Но – как мы видели выше – ожесточенные социальные конфликты шли и в благополучнейшие для США двадцатые годы.

Частично их смягчала империалистическая политика Теодора Рузвельта, который посылал в кругосветное плавание свои белые броненосцы, провозглашая выход из изоляционизма, обусловленный нуждой растущей индустрии США в заморских рынках. Именно для этого Вудро Вильсон принял участие в Первой мировой, но не сумел воспользоваться в Версале плодами победы. Так что мировую войну пришлось переигрывать при другом Рузвельте, который достиг желаемого результата еще до Пирл-Харбора, когда в августе 1941 на борту HMS Prince of Wales Черчилль был вынужден подписать «Атлантическую хартию».

Ну а сутью Atlantic Charter были не добрые слова об отсутствии территориальных претензий и о праве народов на самоопределение – земля-то в индустриальную эпоху особой ценности уже не представляла, а организовать нужный результат на свободных демократических выборах – дело навыка и денег, в сентябре сами увидите… Нет, говорила она о важном – не поленитесь прочесть оригинал:

Fourth, they will endeavor, with due respect for their existing obligations, to further the enjoyment by all States, great or small, victor or vanquished, of access, on equal terms, to the trade and to the raw materials of the world which are needed for their economic prosperity; …
Seventh, such a peace should enable all men to traverse the high seas and oceans without hindrance;

То есть – о том, что ресурсы планеты доступны в равной степени всем, и богатым и бедным странам. Точно так же, как и миллиардер и бедняк имеют равное право спать в президентском номере и под мостом. Ну и о том, что войны за власть над морем, над межгосударственной торговлей, воспетые капитаном Мэхеном, уходят в прошлое, ибо богатые нашли иной, финансовый способ, извлекать непропорциональную пользу из глобальной экономики.

Вот за это-то – а не за обиженную Польшу, до этого славно подербанившую с Алоизычем на пару масариковскую Чехословакию – и велась Вторая мировая война. За формирование единого глобального рынка. За счет емкости которого страна с мощнейшей и неразрушенной войной экономикой имеет возможность забыть о трудовых конфликтах, и даже развиваться, несмотря на квазисоциалистический New Deal (почему все переводят «Новый [общественный] договор» как «Новый курс» понять трудно…), сопряженный с гигантскими, часто малоэффективными, госрасходами.

Так что мы живем в мире, сформированном с одной стороны применением антитрестовского законодательства в метрополии Мир-экономики, а с другой стороны в условиях монополии этой самой метрополии. До крушения «ялтинской системы» была часть территории суши, изолированная от этой монополии, но с 1991 года все обстоит совсем иначе. И вот в этом самом мире наметилась новая, куда более серьезная монополия. Монополия не существующего пока что искусственного разума.

Рассказывает нам об этом статья Why AI consolidation will create the worst monopoly in US history. Беспокойство ее авторов вызвал тот факт, что – Apple acquires Turi, a machine learning company. Двухсотмиллионная сделка для «яблочной компании» это так, карманная мелочь. Но вот цепочки таких сделок приводят к тому, что подавляющая часть разработок в области ИИ оказывается сосредоточены в руках «великолепной пятерки» – Alphabet, Amazon, Apple, Facebook и Microsoft. Они приобрели за последние пять лет более 30 компаний, работавших в области ИИ.

То есть, при такой концентрации ресурсов, легендарные стартапы в гаражах не смогут тягаться с исследовательскими подразделениями гигантов ИТ-индустрии. На последних будет работать эффект масштабирования. А ведь ИИ – это ключевая технология. Она обладает потенциалом саморазвития. Стоит появиться ИскИну, конструирующему ИскИны – и все, пойдет процесс эволюции искусственного разума.

Рано говорить, будут ли при этом возникать, и с какой именно скоростью возникать, внутриискиновые культуры и цивилизации искинов. Авторов статьи в TechCranch беспокоят чисто экономические проблемы. Шахтеры не могли защитить условия труда на своих рабочих местах даже в индустриальную эпоху. А тут речь идет о том, что ненужными окажутся не просто водители такси и банковские клерки, замещаемые роботами, но даже ИТ-разработчики, находящиеся вне структур вышеупомянутых компаний.

В статье говорится и о монополизации рынка ИИ, и о возможностях пятерки лидеров извлекать монопольно высокую прибыль (на самом деле речь идет об олигополии, конечно) и о необходимости делиться этой прибылью со всем (гражданами США, имеется в виду). Но голова-то должна – и у очень многих – болеть о другом. О том, что опоздавшие в этой гонке – опоздали навсегда. Что они – пока в экономическом смысле – представляют собой «несостоявшееся человечество», примерно как неандертальцы. С примерно такими же перспективами – домашних любимцев или биологических саморазмножающихся исполнительных механизмов.

Что будем искать? Например,ChatGPT

Мы в социальных сетях