Современные представления о будущем формировались в индустриальную эпоху. Характерной чертой которой было замещение машинами тех работы, которые были грязны и требовали интенсивного физического труда. На смену печам в домах и квартирах приходило центральное отопление, а дрова и уголь замещались мазутом и газом… На смену колодцу приходил водопровод. Прачку замещала стиральная машина-автомат. И казалось, что так будет и дальше.
Машинам – труд грязный и тяжелый. А людям – интересный и творческий. Архетип такого разделения обязанностей изложен тут:
Тот, что был с лопатой, длинно и монотонно излагал основы политического устройства прекрасной страны, гражданином коей являлся. Устройство было необычайно демократичным, ни о каком принуждении граждан не могло быть и речи (он несколько раз с особым ударением это подчеркнул), все были богаты и свободны от забот, и даже самый последний землепашец имел не менее трех рабов. Когда он останавливался, чтобы передохнуть и облизать губы, вступал тот, что с чернильницей. Он хвастался, будто только что отработал свои три часа перевозчиком на реке, не взял ни с кого ни копейки, потому что не знает, что такое деньги, а сейчас направляется под сень струй предаться стихосложению.
Самое смешное, что в каноническом тексте было изложено соотношение между численностью рабов и землепашцев, даже свободных… И почему читатели соотносили себя с землепашцами, пусть и последними, а не с рабами, как надлежало по элементарной теории вероятностей – неразрешимая загадка! Но при замене раба белкового на раба железно-кремниевого все просто. Человек оказывается в роли рабовладельца по факту рождения, а кибер – в роли раба, ибо он сошел с конвейера.
И человеку уделом будут занятия исключительно творческие, благородные… Ну, например, живопись. Она ассоциируется со свободой и независимостью. Как у импрессионистов конца позапрошлого века… Сидят себе в кабачках на Монмартре, пьют в компаниях гризеток настоящий полынный абсент. А как «придет» Голубая Фея – начинают творить, на радость потомкам. Можно махнуть в южные края, можно удалиться в деревню… Но только вот живопись как настоящий бизнес выглядела несколько иначе!
Стоп-стоп, а почему это мы начинаем говорить о живописи, как о бизнесе? Да потому, что подход такой нынче вполне распространен. Вот респектабельнейшая ВШЭ – и там нынче, на историческом факультете, учат искусствоведов. Высшая школа экономики – и история искусств… Парадокс? Ан нет… Вспомните, сколько стоят полотна старых мастеров, как взлетают в цене работы вполне современных, но вошедших в моду художников… Большие деньги, и кто-то изучает, откуда они возникают.
Так что посмотрим на Рубенса, чьей жене, увековеченной на картине «Шубка», завидовала жена Рембрандта в одноименной драме Дмитрия Кедрина:
Как скучен этот грязный Амстердам,
Колоколов глухая перекличка,
Да мутные каналы, да туман,
Да черепица крыш, да кафель белый…
Счастливица Елена Фоурман
Но вот кто был Рубенс, и как он стяжал себе бессмертную славу? Отец его, адвокат Ян Рубенс, был синдиком Антверпена и добрым реформатом. За что во времена Альбы и вынужден был бежать из города. В Кёльне он стал близок к супруге Вильгельма I Оранского, да так близок, что угодил в узилище. Из тюрьмы Яна Рубенса выручили просьбы законной жены. Которая, после смерти мужа, обратившись в католицизм – перемены деноминации в ту пору были модны – вернулась с детьми в Антверпен.
Учился Питер Пауль Рубенс на юриста в иезуитском коллегиуме. По окончании – устроился пажом к графине де Лялен. Учился живописи у придворного художника Отто ван Веена. И, поступив мастером в гильдию Святого Луки, цех печатников, скульпторов и художников, отправился странствовать по Италии. Да не куда-то, а ко двору мантуанского герцога Винченцо Гонзаго, умницы и эрудита. В Мантуе Рубенс сочетал пополнение придворной галерее портретами придворных же красавиц (папины привычки!) с исполнением дипломатических поручений герцога Гонзаго!
Тем временем брат художника, Филипп Рубенс, получил пост библиотекаря у кардинала Колонна. Рубенс перебирается в Рим, знакомится с банкиром папы и получает заказ на роспись алтаря Новой церкви в Риме. Так что, вернувшись из Рима в Антверпен, он оказывается осыпан заказами от наместников испанского двора, церковников и бюргеров. И это позволило ему создать полноценное капиталистическое предприятие, известное нам как мастерская Рубенса. Огромные помещения, множество подмастерий и учеников, широкий рынок заказов…
Тысячи известных ныне работ Рубенса заставляют предположить, что сам он выполнял лишь функции «главного конструктора». Предлагал заказчику сюжет, набрасывал эскиз компоновки – ну, а остальное выполняли подмастерья. Но все работы Рубенса хороши. Блестящее образование помогало ему выбирать и античные, и библейские сюжеты. Связи в «обществе» – не только обеспечивали рынок заказов, но и помогали писать дам и полководцев. Ну а цеховая школа обеспечивала строжайший контроль за качеством продукции. Так что творчество творчеством, а организация бизнеса организацией бизнеса…
И сейчас «умные машины» начинают принимать те функции, которые традиционно считались творческими – Robot Art Raises Questions about Human Creativity.
.С 1973 года художник Гарольд Коэн, профессор Калифорнийского университета в Сан-Диего, однажды представлявший Великобританию на Венецианской биеннале, выращивает себе киберподмастерье по имени AARON. Сначала AARON мог прорисовывать только контуры, потом освоил работу с цветом. Уже в конце восьмидесятых – восьмидесятых! – Гарольд Коэн шутил, что является единственным художником, который способен писать после смерти. Коэн выбирает сюжет и создает общую компоновку, AARON делает деталировки…
Ну а в июле 2013 в парижской галерее Оберкампф прошла выставка работ киберхудожника по имени “The Painting Fool”. Этот будет посамостоятельней, чем AARON. Да настолько самостоятельней, что сам пишет картины по мотивам актуальных политических событий. Вот посмотрит машинка на статью в Guardian о войне в Афганистане выделяет ключевые слова, такие как “NATO”, “troops” и “British”, да и выдает вот такое:
Ну, до Los Desastres de la Guerra, «Бедствий войны» Гойи это явно не дотягивает… А вот от «Герники», пожалуй, отличается двумя вещами. Тем, что выполнено в технике акварели (точнее – изображающей акварель…). Ну и тем, что на «Гернику» ценник много выше. И в манере абстракциониста Пита Мондриана компьютеры пишут великолепно. И ничего удивительного в этом нет. Леонардо да Винчи когда-то рекомендовал развивать художественное изображение, разглядывая облака или пятна плесени на стенах. Психиатр Роршах позже использовал данное свойство мозга в совсем иных целях.
Но кремниевые нейросети функционируют на тех же самых принципах, что и нейросети биологические. Точно так же собирают графические образы, выделяют общности, вносят творческие элементы из белого или гауссового шума… Так что с работой художника, как создателя картинок ИскИн, натасканный на больших массивах изображений, будет справляться в ближайшее время. Да и нетрудно будет дать ему большее, чем у Рубенса, знакомство с графическим отображением античных и библейских сюжетов.
Так что подмастерьем художника робот станет вот-вот. Другое дело – станет ли он Мастером в социальном смысле. Ведь у Рубенса было происхождение из верха бюргерства, связи с влиятельной религиозной организацией, опыт общения со знатью, навык дипломатической службы. То, для чего нейросеть обезьян сотнями тысяч лет отрабатывалась и оттачивалась в среде себе подобных. Мало уметь отобразить на плоскости или в объеме те или иные образы. Надо объяснить окружающим, как это здорово и ценно. И только когда ИскИн научится делать это – он станет равным Рубенсу Мастером, а не умелым подмастерьем.
С другой стороны как там говорили римляне, речь которых передал нам Анатоль Франс в романе «На белом камне»:
Кто не восхищается олимпийским Юпитером Фидия? А вместе с тем кто пожелал бы стать Фидием?
— Конечно, никакой римлянин не хотел бы стать Фидием! — вскричал Лоллий, расточивший несметное наследство своих отцов на перевозку из Греции и Азии произведений Фидия и Мирона, которыми он украшал свою виллу в Позилиппо.
Люций Кассий разделял его мнение. Он настойчиво утверждал, что руки свободного человека были созданы не для того, чтобы править резцом скульптора или кистью художника, и что ни один римский гражданин не сможет унизиться до плавки бронзы, ваяния мрамора и рисования фигур на стене.
Так что может и «творческие» ремесла окажутся недостойны свободных граждан. И окажутся уделом кремниевых рабов…