История с убийством чернокожего американца, снятым на смартфон (см. «Снять полицейского — и остаться в живых»), получила неожиданное продолжение. И речь уже не о произволе органов правопорядка, а об интереснейшей правовой коллизии, последние годы вспоминаемой всё чаще — и, кстати, существующей не только на «загнивающем» Западе, но и у нас.
Если помните, 4 апреля некто Фейдин Сантана 23 лет стал очевидцем конфликта, окончившегося трагически. Фейдин повёл себя как добропорядочный гражданин: не стал сразу провоцировать скандал, а дождался официальной версии от полицейского управления — и только убедившись, что полиция соврала почти во всём, отправил свою запись семье погибшего, откуда она уже и попала в СМИ. Дальнейшее вы знаете: оглушительный скандал, увольнение и арест офицера, ожесточённая полемика на телевидении и в Сети. Но самое интересное случилось после.
Через пару недель после вышеописанных событий, Сантана (опасавшийся мести и потому успевший обзавестись адвокатом) вышел на связь с газетами, телестудиями и веб-сайтами, растащившими ролик тысячами копий (только оригинал просмотрен больше миллиона раз), и… потребовал денег за право его воспроизводить.
Не спешите обвинять парня в жадности. Едва ли Сантана, работающий парикмахером, сам наткнулся на гениальную идею. Скорее, как это следует из разрозненных интервью, инициатором был его адвокат — давший клиенту понять, что на славе можно заработать, получивший формальное «добро» и нанявший специалиста по вышибанию денег (в роли которого выступил Макс Марксон, глава фирмы селебрити-менеджмента Markson Sparks, работавший в прошлом с Клинтоном, Манделой и др.). Именно Марксон разослал в крупнейшие СМИ десятки писем с требованием «прекратить противоправные действия» (то, что называется cease and desist, обычная вещь в спорах по интеллектуальной собственности; адресату дают понять, что если нарушения продолжатся, следующим шагом будет судебный иск). Важно, что Сантана сотоварищи не требуют денег за уже проведённые показы: они требуют заплатить за право продолжать показывать ролик — и оценивают его в среднем в пятизначную сумму.
В общем всё серьёзно — и обвиняемым в нарушении стоит по крайней мере задуматься, ибо есть реальная опасность ввязаться в дорогостоящий судебный процесс. Однако, поскольку ролик крутили практически все, контраргумент тоже нашёлся быстро. Это так называемый принцип fair use, что в переводе с английского означает «добросовестное использование». Принцип совершенно замечательный — своими парадоксальными свойствами!
С одной стороны, fair use — один из краеугольных камней системы интеллектуальной собственности: в США и (с некоторыми изменениями) Европе так называют право гражданина или юрлица использовать объект авторского права без спроса, разрешения и компенсации автору. Иначе говоря, это такое исключение из эксклюзивных авторских прав, к защите которого вы можете попробовать прибегнуть, когда вас обвиняют в «нарушении копирайта». Впрочем, есть оговорка: апеллировать к fair use можно только в случаях, которые удовлетворяют определённым условиям. И эти условия — обратная сторона медали: можно сказать, что никто в точности не знает, где начинается и где заканчивается «добросовестное использование». Невероятно, но факт: один из самых ценных правовых инструментов имеет весьма размытое толкование!
Закон описывает некоторые типичные случаи «добросовестного использования», как то: использование материала в образовательном процессе, для критики, пародирования, сохранения в библиотеке, и прочее, а в том числе и для сообщения новостей. То есть если объект, на который заявлены эксклюзивные авторские права, ценен в новостном смысле, его можно использовать без спросу и вознаграждения, ибо это подпадает под принцип fair use. Вместе с тем закон не ограничивает диапазон применений fair use лишь списком перечисленных случаев. Вместо этого предлагаются несколько правил, руководствуясь которыми можно в каждом новом эпизоде более-менее уверенно ответить на вопрос, подпадает ли данный случай под «добросовестное использование». Например, учитывается, выигрывает ли от этого общество. Вот почему в США, даже если материал не был законно опубликован автором, он всё равно может быть использован другими людьми и компаниями.
К сожалению широта возможных толкований периодически приводит к конфликтам. Классический пример: знаменитая лента Абрахама Запрудера, запечатлевшая убийство Джона Кеннеди. В своё время, чтобы поставить точку в споре, можно ли использовать её безвозмездно, потребовался суд (и — да, решено, что её использование подпадает под определение добросовестного). И вот очередной инцидент: Марксон фактически утверждает, что у «добросовестного использования» есть «срок годности», по истечении которого (когда новостная ценность ролика исчезла) автор имеет право требовать вознаграждение за продолжение показа. Очень многие (ссылаясь в том числе на решение по ленте Запрудера) считают, что такая претензия — чушь. Но немало и таких, кто согласен с Марксоном: платить придётся.
Как говорят юристы, единственным гарантированным способом определить, подпадает ли конкретный случай под fair use, был и остаётся суд. Смешно и грустно для страны, экономика которой в значительной степени зависит от интеллектуальной собственности! А впрочем, не спешите смеяться. В России ситуация «хороша» по-своему.
В российском праве отсутствует понятие fair use, но есть похожий принцип «свободного использования произведений». Существенных отличий два. Во-первых, перечень случаев, когда он может быть применён, жёстко ограничен и не подлежит расширению сверх списка, приведённого в законе. Во-вторых, распространяется он только на законно обнародованные произведения («обнародование — осуществленное с согласия автора действие, которое впервые делает произведение доступным для всеобщего сведения путем его опубликования, публичного показа, публичного исполнения, передачи в эфир или иным способом»).
То и другое — жирные минусы, если сравнивать с ситуацией в Штатах или Европе. Первый пункт означает, что рождение новых форм интеллектуальной собственности и новых технологий работы с ними потребуют переписывать закон, а до тех пор будут тормозить развитие. Второй — что социально-значимые раскрытия тайных данных, вроде произведённого Эдвардом Сноуденом, не имеют в России права на жизнь.
Наша маленькая победа — возможность свободного использования аудиовизуальных произведений. Если кинофильм или музыкальную композицию обнародовали (т.е. показали в кинотеатре, по телевизору, воспроизвели на радио), гражданин РФ имеет право на безвозмездный просмотр и прослушивание такого произведения, в частности, в личных целях. Не забывайте только, что участие в файлообменных сетях по-прежнему трактуется как преступные действия группы лиц, совершённые по предварительному сговору…
P.S. В статье использована иллюстрация Alec Couros.