Мировой заговор в ощущениях свиньи и жёлудя

Теория мирового заговора всесильна, потому что она теория. Это практику можно опровергнуть: здесь тебе Сочи, здесь и прыгай. Или беги. А теория хороша тем, что допускает множество «если» и «когда». Вот когда нашим биатлонистам дадут хорошие отечественные лыжи, отечественные патроны и отечественные средства биокоррекции (ни разу не допинг), тогда и проявятся собственные Бьёрндалены и Фуркады. До той же поры остаётся лишь сетовать на всемирный заговор биатлонной закулисы, продающей России снаряжение неплохое, но второй свежести. Плюс антидопинговые злыдни. На вопрос, почему же наши девчата Шипулина (Кузьмина) и Домрачева, сменив флаг, на том же покупном чужеземном оборудовании смогли завоевать пять золотых олимпийских медалей, следует делать печальное лицо и, скорбно вздохнув, ответить, что есть тайны, прикосновение к которым убивает. Интриги. Англичанка гадит.

Биатлон взят для примера нейтрального, поскольку биатлонные болельщики в той части, что мне известны, люди довольно спокойные и квасным патриотизмом страдают в самой лёгкой форме. Некоторые даже во всеуслышание заявляют о своих пристрастиях к иностранцам — тому же Бьерндалену, Якову Факу или Габриэле Соукаловой. И ничего, никто их не отфренживает, донесений Куда Надо не шлёт. Возможно, лишь пока.

Но если коснуться явлений в мировом масштабе, то даже самый рассудительный человек после двух, трёх, много четырёх происшествий кряду начинает искать связь. И — находит, особенно если наделён живым воображением и ясной памятью. Ужас происходящего даже не в том, что за рядом событий проступает чёткий и неумолимый план враждебного гения. Ужас в том, что ты сам есть цель, что вся зловещая комбинация направлена именно против тебя. Иногда против тебя как личности, иногда — как части народа, иногда же — как частицы государства. Ведь не только ж Королю-Солнцу говорить «Государство — это я!»; в странах с ненаследуемой властью подобное мнение позволительно каждому. Украинские события, пропажа «Боинга» и вспыхнувшая эпидемия лихорадки Эбола в Гвинее запросто могут составить начальный аккорд увертюры третьей холодной войны. Или четвёртой, смотря какой системы счисления придерживаться.

Если оглядеться, сняв и розовые, и чёрные очки, нетрудно заметить, что враги существуют. Не все они желают непременно смерти недруга, но кое-кто желает. Какое бы малое место ни занимал человек, всегда найдётся кто-то, кому это место вдруг понадобилось — хотя бы только для того, чтобы туда плюнуть. Свинья и жёлудь понятия разновеликие, но хрумкнет хрюшка, без всякой даже злобы, а только по велению естества, — и нет жёлудя. А из жёлудя должен был вырасти дуб, на котором во время войны бдительный разведчик устроил бы наблюдательный пункт и заметил приближение неприятельской кавалерии, подал бы сигнал и тем спас бы город от полного уничтожения. И вместе с городом спас бы мальца, которому суждено лет через двадцать открыть общедоступный путь в измерение зет или изобрести антирадио. Но съела, съела свинья жёлудь, и мы перемещаемся по старинке, тратя дни времени и тонны керосина на то, чтобы навестить дядюшку в Сиднее. Иногда и опаздываем, и дядюшкин рассказ о заветной пещере близ Коктебеля не слышим, а ведь в той пещере… и т. д., и т. п.

То есть многие вещи (так и подмывает сказать — все) взаимосвязаны — это во-первых, и у человека, группы людей, государства или группы государств объективно существуют враги — это во-вторых.

Ну, а поскольку враги существуют объективно, они объективно же строят планы по достижению своих враждебных целей, порой действуя на уровне инстинкта, как свинья, пожирающая жёлудь, а порой составляя многоходовые комбинации, направленные на захват власти, — как Национал-социалистическая рабочая партия Германии или группка из пяти–шести человек в больничке деревни Лисья Норушка, сживающая со света неугодного доктора, который много о себе думает. Доктора, почтальона, пенсионера, месячного младенца, да кого угодно: враждебность есть имманентное средство любого сообщества как в царстве фауны, так и флоры.

Осознание факта враждебности к себе в целом и наличия заговора, то есть тайных скоординированных действий двух или более субъектов в частности, способно внести смятение и в мужественные, крепкие души, что уж говорить о мягкотелых обывателях. И мягкотелые обыватели зачастую выбирают тактику отрицания: никаких заговоров нет, никаких врагов нет, любви да, войне нет. Шероховатость объективной реальности помогает загладить марихуана и прочие примиряющие с действительностью вещества. В самом деле, разве везде и всегда происходят катаклизмы мирового масштаба? Разве каждого непременно грабят или убивают? Ладно, грабят у нас каждого (девальвация, изменение процентной ставки, рост тарифов на ЖКХ — чем не грабёж?), но многие всё-таки умирают и ненасильственной смертью. В некоторых губерниях даже большинство.

Удивительного в этом мало. Удивителен скорее факт, что заговоры иногда срабатывают, да и то мы до конца не уверены, было ли так задумано или получилось случайно, а кто-то присвоил себе лавры провидения. Возьмём многоходовую комбинацию в шахматах: число фигур известно, не более тридцати двух, пространство ограничено — шестьдесят четыре поля, все фигуры ходят строго по правилам, послушные воле игрока, — конь буквой Г, слон по диагонали. И то, проверишь комбинационные бриллианты девятнадцатого века шахматной программой — и обнаружишь стекло или кубический цирконий. Комбинации в жизни — ещё менее надёжное дело Игрок думает, что конь послушен, а конь только и ждёт, когда Игрок выпустит повод из руки. У него, коня, планы изменились. А пешечка и не прочь бы, согласно приказу, прыгнуть с поля е2 на е4, да сил нет.

Довольствие маленькое, учений не было, и постарела она, пешечка, изрядно. А ладья вообще норовит выйти из игры и уехать в Лондон, к своим ладьяткам. В Лондоне у неё прехорошая норка с запасами на долгие-долгие годы. Нет, перед Игроком она высказывает все полагающиеся мантры, но чемоданы собирает и рубли на фунты меняет. У белопольного слона заболел левый бивень, чернопольный слон вдруг влюбился, и каждый час на поле сражения показываются совсем уже странные фигуры, непонятно за кого и непонятно во что играющие. Потому реальность есть набор сумбурных ходов, и лишь потом, много ходов спустя, возникает ощущение цельной и продуманной партии.

Чем сложнее заговор, чем хитроумнее участвующие в нём лица, тем выше вероятность, что получится совсем не то, что задумывалось. Поэтому следует цель хранить в строжайшей тайне: в конце концов, тайна есть привилегия заговора, и любой результат выдавать за предвиденный, рассчитанный и желанный.

Но вот что делать с заговорами простенькими, на две–три персоны, с комбинациями в один ход, «хватай и беги», просто ума не приложу. Разве что рассматривать их как часть комбинаций глобальных — и в силу этого обречённых на непредсказуемый результат, как в случае свиньи и жёлудя. Тем и утешаться.

Что будем искать? Например,ChatGPT

Мы в социальных сетях