Читать определённые книги и журналы в семидесятые годы прошлого века было делом непростым, предосудительным. Но читали, втайне упиваясь собственной смелостью. А некоторые даже размножали тексты Солженицына, Максимова, Оруэлла или иных общественно-вредных писателей. То есть и не писателей вовсе, а наймитов ЦРУ и недобитой белогвардейщины. Размножали и не ведали того, что занимаются не только антисоветской агитацией и пропагандой, но и банальным книжным пиратством. А если бы ведали? Прекратили бы они баловаться с пишмашинками и светокопировальными аппаратами — или же продолжали бы подрывать и разлагать социалистический строй путём распространения клеветнических измышлений?
Не знаю.
Некоторые понятия поменялись кардинально. Коммунизм из хорошего стал вдруг плохим, капитализм, напротив, из ужасного — хорошим, а несанкционированное копирование художественных произведений сегодня столь же презираемо, как прежде низкопоклонство перед Западом. Вслух презирают, а тайком низкопоклоняются. Что позволяет думать, будто те законы общества, которые можно запросто менять, есть законы не объективные, а субъективные. Вроде зимнего времени. Один человек захотел и ввёл, другой захотел и отменил, третий захотел и опять ввёл. Всё зависит от того, чья хотелка сильнее в конкретный исторический момент. Народу же остаётся кряхтеть и подстраивать собственные часы к часам государственным, подстраивать и кряхтеть. Такова его доля.
Что государство отстаивает собственные интересы — дело, в общем-то, понятное. Непонятно становится в процессе смены интересов на противоположные. Вот соблюдение международных законов — хорошо это, плохо? Откуда посмотреть.
Отойду в сторонку. Фармацевтическая отрасль подобна алхимии. Только ещё чудеснее. Из невесть какой дряни делают такие субстанции — куда золоту!
Последнее время отовсюду слышны призывы: мол, помогите, люди добрые, требуется лечение, а лекарства дорогие. Посмотришь на ценники — и в самом деле дорогие. В год уходит миллиона на три, на четыре — в рублях. Что золото…
Есть, конечно, медикаменты и подешевле, но всё равно для пенсионеров, бюджетников и прочего люда порой недоступные. Что так? Фирмы-первооткрыватели стремятся и возместить затраты на разработку, и получить прибыль, и заложить фундамент для новых разработок — отсюда и цена. Пройдёт время, лет десять или двадцать, и препарат этот разрешают законным путём производить другим фирмам и фирмочкам. Формула препарата та же, но это уже не оригинальное лекарство, а копия. На языке фармацевтов — дженерик. Ценой порой вдвое, порой вдесятеро дешевле оригинала. Иногда ещё дешевле. И пенсионеры, бюджетники и прочие малосостоятельные граждане получают, наконец, возможность лечить свои недуги. То есть те, кто дожил до дженериков. Состояние аптечного рынка отражает уровень доступности современных лекарственных препаратов в конкретной стране.
Попадались такие данные: в США до восьмидесяти — восьмидесяти пяти процентов рынка приходится на оригинальные препараты, в странах Европы — около половины, а в России доля оригинальных препаратов — пять процентов. Девяносто же пять — дженерики, препараты хорошие, но немножечко старые. Иной раз это не беда: аспирин — он и в двадцать первом веке аспирин, но порой старые препараты бессильны, а новые, оригинальные, неукупны. Что делать? Ну да, собирать средства на лечение по фейсбукам и прочим общедоступным местам. Но не факт, что соберёшь: народ то ли чёрствый, то ли небогатый, то ли опасается мошенников, которых развелось ещё больше, чем больных. Опять же отдельный больной — это частный случай, а если эпидемия?
У Джека Лондона есть серия рассказов о Смоке Белью, рекомендую. Романтика, острый сюжет, детективная интрига, и всё коротко, без многостраничных описаний природы. Нет, описания природы присутствуют, но они коротки и метки, как карандашная графика.
В одном из рассказов герой набредает на поселение, страдающее от цинги. Болеют все, кроме одного антиобщественного элемента: тот запасся картошкой, а картошка (по Джеку Лондону) обладает мощнейшим противоцинготным действием. Желающим антиобщественный элемент продает по чуть-чуть, установив заоблачную цену. И тогда Смок с помощью уловки отбирает у владельца всю картошку, поправ тем самым священное право собственности. Зато поселение спасено.
История повторилась в наши дни — не с поселением, а с целой страной. Повторилась не один в один, но по сути.
Страна эта — Бразилия, население которой в девяностые годы в значительной (по эпидемиологическим критериям) части было поражено ВИЧ-инфекцией. Лекарства, сдерживающие эту инфекцию, есть, но они дорогие. Закупить их на всех нуждающихся государство не могло. А хотело: в Бразилии (как, впрочем, и в России) людей лечат за счёт казны. Что делать? Положение спасли дженерики. Бразильские власти на государственных фабриках начали производить дженерики без патента. То есть, по терминологии сегодняшнего дня, вступили на скользкую дорожку производства контрафактной продукции. Иными словами, стали пиратами. Не то чтобы Бразилия совсем отказалась от диалога с фармацевтическими кампаниями. Напротив: она вела и ведёт активные переговоры с заинтересованными сторонами. Вирус иммунодефицита человека меняется, потому возникает нужда в новых, более эффективных средствах. Бразильские власти требуют скидок, и скидок существенных. А то берут и вводят принудительное лицензирование — тоже весьма эффективная мера. Мол, «в интересах общества необходимо…»; бразильское законодательство это допускает. Компании, владеющие соответствующими правами, конечно, негодуют: нарушение прав интеллектуальной собственности — это раз, подобные действия отваживают инвесторов от Бразилии — это два, и вообще… нехорошо. Ведь это снижает мотивацию для проведения новых разработок. Вирус опять изменится, а достойное лекарство не выпустят — что тогда?
Выпустят, не выпустят — то будет когда-то. Потом. А больные есть сегодня. Действия властей позволили стабилизировать ситуацию, Бразилия сейчас — пример того, как с помощью дженериков страна может победить эпидемию СПИДа. Так по крайней мере они, бразильские врачи, говорят сами о себе.
Положим, выиграть битву — не значит выиграть всю войну, и чем в перспективе обернётся джеклондоновская манера ведения дел, пока не ясно. Однако модель поведения государства по защите населения есть, модель работает, работает эффективно, что позволяет если не применять, то помечтать о её применении в борьбе с другими эпидемиями.
Ведь эпидемия малограмотности и эпидемия ВИЧ-инфекции содружественны. Где мало читают, там и чаще болеют. И правительству неплохо бы обеспечить всеобщий и бесплатный доступ к литературе, дабы у населения сохранилась привычка к чтению. Как это сделать? Выдавать ли востребованным авторам гонорары за счёт государства и им же, государством, определяемые? С отсрочкой выплаты на двадцать лет? Или же превратить писательство в род бюджетной службы, поставив литераторов в один ряд с врачами и учителями?
Я наскоро сочинил прожект на трёх листочках. Целиком приводить его не буду, а вкратце суть такова: национализировать сами-знаете-какую пиратскую библиотеку, записывать в неё всех желающих и, одновременно, ввести годовые сертификаты читателя. За счёт казны. По типу родовых сертификатов. На какую-нибудь небольшую сумму — рублей, скажем, на сто. Скачав из библиотеки и прочитав те или иные произведения, читатель получает возможность поощрить авторов. Может одному отдать всю сотню. Или одарить рублём сто человек. Если читателей в библиотеке будет десять миллионов, суммарная выплата достигнет миллиарда. Разделить на пару тысяч активных писателей — получится по полмиллиона на брата. А если на десять тысяч — выйдет по сто тысяч. Роскошествовать не станешь, но жить и творить можно. Разумеется, никакой уравниловки. Кто-то получит больше, кто-то — меньше, а кто-то и вовсе ничего не получит, но тут уж ничего не поделаешь, вдругорядь старайся. Можно ограничить писательский максимум. Скажем, десятью миллионами. А можно и не ограничивать. На усмотрение народа. Через год сертификат обновить, ещё и ещё. А там войдёт в привычку, и сертификат читатели будут приобретать сами. Кто на ту же сотню, а кто и на большую сумму.
Я сознаю, что прожект мой наивен, слаб, а главное, не подкреплён финансово. Ну да, миллиард рублей — нагрузка на бюджет, но по сравнению с Олимпиадой, мундиалем или падающим «Протоном» деньги, в общем-то, небольшие. Если государству нужны читающие и пишущие люди, миллиард найдётся. А если не нужны, то что ж…
Тогда ничего. Тогда всё ясно.