Начиная неделю, всегда стараешься отыскать тему яркую, резонансную. Но в этот раз такая тема была — буквально! — найдена на помойке. В минувшие выходные группа энтузиастов вскрыла промышленный могильник на окраине провинциального городка в американском штате Нью-Мексико, надеясь найти свидетельства полумифических событий, имевших место более тридцати лет назад. И хоть сам по себе хлам, который уже удалось извлечь и который, как надеются, оттуда ещё извлекут, нынче почти ничего не стоит (даже у коллекционеров), вспомнить те события интересно и полезно. О чём речь? О миллионах захороненных картриджей Atari и Великом крахе видеоигр 1983 года.
Начало 80-х годов было для индустрии видеоигр временем весьма бурным. Тогда они ещё были просто видеоиграми, не «компьютерными», поскольку бал правили игровые приставки — простецкие аппараты на первых 8-битных микропроцессорах, с единицами килобайт памяти, ROM-картриджами, без клавиатуры, но подключавшиеся к телевизору и позволявшие резаться в Pac-Man’a, Pong, Arkanoid и им подобные игрушки сколько душе угодно. Приставки продавались миллионами, десятками миллионов экземпляров, а самой популярной была Atari 2600 — увидевшая свет ещё в конце 70-х, но до сих пор позволявшая Atari чувствовать себя королём.
Полки магазинов были завалены играми, от копеечных до чувствительно дорогих ($50 за дистрибутив и сегодня недёшево!), но публика не скупилась: в воздухе витало то редкое, восхитительное чувство свершающейся технической революции — и каждый, в чьём доме поселилась игровая приставка, с полным правом считал себя сопричастным! Каждый день рождались новые цифровые стандарты, новые торговые марки, велись какие-то фантастические эксперименты над интерфейсами будущего (шутка ли, Atari, говорят, училась читать мысли!) Короче говоря, год 1983-й должен был стать лучшим годом в истории видеоигр. Однако случилось то, чего никто не ждал. Вместо расцвета индустрию ждало почти полное забвение на много лет — и когда «цифровое солнце» выглянуло вновь, игровой мир изменился до неузнаваемости.
О причинах спорят до сих пор. Впрочем, спорить скорее можно о том, какая из нескольких причин сыграла роковую роль, потому что было их предостаточно. Одной из несомненных проблем уже к началу 83-го стало затоваривание: на рынке присутствовали буквально десятки несовместимых друг с дружкой приставок. Помимо известных марок — вроде новенькой Atari 5200 и уже устаревшей, но всё ещё популярной Atari 2600 (кстати, несовместимых даже между собой) — были Magnavox Odyssey, Vectrex, ColecoVision и масса таких, о которых нынче уже никто и не помнит. Выпустить собственную приставку считали необходимым не только компании, занимавшиеся микроэлектроникой, но даже крупные розничные торговые сети. Кто-то производил свои приставки, кто-то клонировал чужие, и все старались обойти конкурентов хоть чуть-чуть, постоянно накручивая функционал без оглядки на совместимость.
Между тем уже занялась заря «игровых» компьютеров. Вслед за претендующими на профессионализм Apple II и IBM PC в продаже появились сравнительно дешёвые и слабенькие, но всё-таки полноценные бытовые ПК. Их общей чертой были 8-битные процессоры, оперативная память, достигавшая заветных 64 килобайт (полная 16-битная страница!), многоканальный звук, цветное изображение на обычном ТВ. Commodore PET, VIC-20 и C64, TRS-80, Atari-400, BBC Micro, ZX Spectrum — все они стоили ощутимо больше стодолларовых игровых приставок, зато и не имели присущих последним ограничений, с которыми натурально можно было только лишь играть. В ту пору в ходу был рекламный слоган: стоит ли покупать приставку и отвлекать ребёнка от школы, если можно купить компьютер и подготовить его к университету?
Появление бытовых компьютеров и игрового софта для них — с богатой графикой, нетривиальным сюжетом — подчеркивало убогость приставочных игрушек. Игры, как и приставки, тогда лепили все кому не лень — и нет ничего удивительного в том, что основная масса их была, как мы выразились бы сейчас, абсолютным шлаком. Кстати, одним из эпических провалов тех времён принято считать игрушку E.T. для Atari 2600, попавшую на прилавки к новому 1983 году: за ней закрепилось звание чуть ли не самой халтурной игры всех времён и народов — и, по иронии судьбы, именно она стала символом разразившегося в том году краха.
Atari производила и компьютеры.Короче говоря, к 1983 году ситуация напоминала пороховой погреб, ждущий своей искры. Компанией, внёсшей такую искру, принято считать Commodore: она всё делала сама, а потому могла позволить себе давить конкурентов ценами — и развязанная ею ценовая война за несколько лет вынесла из индустрии львиную долю отиравшихся там участников. Вперёд ногами.
К концу года картриджи и приставки продавались чуть ли не на вес, к исходу пятилетки продажи приставок упали больше чем в тридцать раз по сравнению с 1982-м. Сама Atari была расчленена и пошла по рукам. Розничная торговля надолго утратила интерес к видеоиграм, сочтя их минутной прихотью. Когда же во второй половине десятилетия интерес вернулся, место приставок заняли персональные компьютеры, а историю приставок писали уже компании с японскими именами.
Что касается E.T., то задумка была неплохая. Это аркада по мотивам одноимённого (и очень популярного тогда) фильма Стивена Спилберга («Инопланетянин»), с новаторскими по тем временам элементами вроде сюжетной линии и разнотипных уровней. Вот только писали игру в спешке, так что код получился глючным, графика — сырой, игровой процесс — сложным, требовавшим чтения инструкции. Кое-кто тепло вспоминает её и сегодня, но в целом E.T. провалилась: три из каждых четырёх её копий не удалось реализовать. Atari, напечатавшая миллионы картриджей в расчёте на зимний ажиотаж 1982–1983 годов, понесла огромные убытки.
О том, что случилось после этого, сложено столько легенд, что отделить правду от вымысла возможным уже не представляется. Согласно доминирующей версии, желая поставить точку и сделать это как можно дешевле, руководство Atari наняло два десятка грузовиков и отправило весь нераспроданный запас картриджей (не только E.T.) на свалку на окраине городка Аламогордо (того самого, что из истории испытания первых атомных бомб).
Продукцию закопали, а сверху ещё и залили бетоном. Кто-то говорит, что захоронено было лишь несколько десятков тысяч картриджей, кто-то называет цифру 3,5 миллиона. Кто-то рассказывает, что в ту же яму свалены и приставки, и компьютеры, и даже все наработки по загадочному проекту Mindlink («мыслешлем», транслировавший активность мышц на голове в движения курсора; чуть-чуть не пошёл в продажу).
Установить, что тут вымысел, а что — правда, по одним лишь документам вряд ли возможно. Свалка же охраняемая и место дикое: пустыня, шакалы, змеи, жара и пылища летом, холод зимой. Короче говоря, даже те немногие энтузиасты, кто решался туда приехать и поковыряться в песке, быстро возвращались с пустыми руками.
Однако в конце концов нашлись ребята, подошедшие к вопросу серьёзно. В прошлом году Xbox Entertainment Studios, голливудский сценарист и режиссёр Зак Пенн и ещё кое-кто взялись установить место захоронения и провести раскопки по всем правилам. Договорённость с горадминистрацией была достигнута, и в минувшую субботу экскаваторы произвели выемку первых кубометров. Легенда подтвердилась: уже найдено несколько мешков картриджей E.T. и других игрушек Atari; раскопки продолжатся всю неделю.
Повторю: чистая денежная ценность поднятых на поверхность цифровых артефактов невелика: картриджей E.T. было напечатано столько, что их и сегодня нетрудно приобрести на цифровых развалах. Настоящая их ценность в другом — и хочется надеяться, документальный фильм, который снимает Пенн, это отразит: в бизнесе невыгодно вести себя как собака на сене.
Ковыряясь в вонючих отвалах истории, грех не задуматься, почему компьютерные гиганты всё ещё страдают эгоизмом. Atari была велика. Посмотрите, что от неё осталось.