Есть широко распространенный миф – о том, что самые большие деньги крутятся в военном ведомстве. Но есть и масса других, малозаметных отраслей, где деньги ничуть не меньшие… Посмотрим на это утверждение на конкретном примере. Вот продолжающаяся уже второй год и привлекающая внимание всего мира операция ВКС в Сирии – сколько она стоит? Имеются следующие оценки – «Военная операция России в Сирии обошлась не менее чем в 58 млрд руб». Чудесно, запомним эту цифру, и поищем аналогичную. Ой, и искать долго не пришлось…
Вот, в материале «Счетная палата пожаловалась на «Сколково» в Генпрокуратуру» говорится, что «Проверка Счетной палаты охватывала период с 2013 по 2015 год. За это время федеральный бюджет потратил на проект 58,6 млрд руб., и бюджетные субсидии составили львиную долю доходов фонда «Сколково» — почти 78%, хотя по закону фонд должен жить в основном на собственные средства, указывают аудиторы. Еще 5,7 млрд руб. (почти 7% дохода) «Сколково» получило от размещения бюджетных денег на банковских счетах. Собственная операционная деятельность принесла фонду только 4,5% доходов.»
Ай-яй-яй, какое очаровательное совпадение цифр, нарочно не придумаешь… Оказывается, масштабная заморская военная операция, заметно меняющая геополитический ландшафт планеты, которой восторгаются казенные военные аналитики, и которую нервно критикуют энтузиасты недавней «Русской весны», стоила казне столько же, сколько инновационный парк на шести квадратных верстах («Киберджайя в снегах»). Забавненько, однако! Ну, да ладно, Счетная палата свое дело сделала – предоставим разбираться с остальным сотрудникам Генпрокуратуры, а мы запомним, что военные бюджеты не всегда самые жирные, а вооруженные силы не всегда самые сильные…
Сила ведь основывается на экономике. Ну а экономика нынче должна опираться на Индустрию 4.0, на промышленность, прирастающую не приходящими из деревни пролетариями, а покупаемыми на рынке средств производства (как когда-то покупался instrumentum vocale, поступавший в полную собственность раб) роботами. Чем больше роботов – тем выше производственный потенциал страны. Так какова же нынче демография железных людей с кремниевыми мозгами? Ответ на него дает нам этот материал – Global sales of industrial robots hit a new record in 2015.
Итак, в прошлом, 2015 году, по планете разошлось 240000, чуть меньше четверти миллиона, промышленных роботов. Если сравнить с семью миллиардами белкового населения планеты, то цифры выглядят скромно. Но роботы прирастают числом быстрее людей, темпы роста их поставок 8%, а в некоторых странах еще выше. Более, чем четвертая часть роботов, а именно 66000, установлена в Поднебесной. Китайские темпы роста роботизации 16%, что вдвое выше мировых. Причем роботы, производимые тамошними корпорациями «для себя» в статистике могут и не учитываться. Это объясняет отставание от ранее данных International Federation of Robotics прогнозов о том, что китайский рынок роботов будет расти темпами в 30% годовых.
Дальше будем смотреть на регионы. Вот Юго-Восточная Азия без Поднебесной. В ней было установлено 78000 роботов. Это, прежде всего, Япония с Республикой Корея, и, прежде всего, их автомобильные отрасли. Камбодже с ее стодолларовыми и Индонезии с двухсотдолларовыми кадрами до роботизации еще далеко. Дальше идет Европа, ее темпы роста роботизации 9%, что малость выше мировых. А вот включенные в ЕС страны бывшего СЭВ прирастают роботами рекордными темпами в 29%!
Дальше идет зона Tratado de Libre Comercio de América del Norte, Североамериканского соглашения о свободной торговле, включающего в себя Канаду, Мексику и Соединенные Штаты. Здесь сбыт роботов прибавил 11%, достигнув цифры в 34000 изделий. Так что такая вот тектоника плит в мире роботов, такие вот сегодняшние главные рынки сбыта, которые завтра станут основными планетарными производителями, на нем присутствуют. Какие выводы из этого? Ну, как бы не говорили США о робототехнической реиндустриализации, Китай прирастает роботами быстрее, нынешняя Мастерская мира позиции не сдает!
Да и Европа с девятипроцентным ростом темпов роботизации. Она покупает железных людей больше, чем Северная Америка. Именно они, роботы, будут завтра трудиться на заводах Старого Света, они станут завтрашними пролетариями. Выходцы из Азии и Африки европейской экономике не нужны, а значит позиции по вопросу миграции дальновидней у Фрауке Петри, Марин Ле Пен, Виктора Орбана, а не у Меркель и Оланда… Но это их, европейские забавы. Мы же теперь посмотрим на дела в стране родимых осин – вот, кстати, и «Аналитическое исследование: Мировой рынок робототехники»…
Что же мы в нем читаем про нашу страну – «В 2014 году произошел значительный спад продаж промышленных роботов до 340 шт., в то время как в 2013 году было приобретено предприятиями 615 промышленных роботов. Доля российского рынка промышленных роботов составляет 0,15%.» Очаровательно. Просто очаровательно. Россия занимает восьмую часть суши. Население нашей страны составляет 2% мирового. ВВП в номинале (по данным Всемирного банка от 1.06.2016) составил $1326 млрд, что составляет 1,7% от мирового ($77845 млрд). А доля рынка роботов – 0,15%…
То есть – в критически важный элемент производительных сил у нас в стране вкладывается как минимум на порядок меньше средств, чем было бы нужно при сохранении доли рынка хотя бы пропорциональной объему валового внутреннего продукта страны. Нет-нет, ритуальные заклинания о необходимости восстановления собственного производственного потенциала звучали, и будут звучать – «Медведев снова призвал снизить зависимость России от нефти». Только слова одно, а скучные цифры доли России в рынке роботизации – это совсем другое. И реальность – она именно в цифрах.
Впрочем, нельзя сказать, что число устанавливаемых в России роботов резко диссонирует с объемами другого промышленного оборудования, выпускаемого в стране. Вот, например, отчет – «Рынок металлорежущих станков. Текущая ситуация и прогноз 2016-2020 гг.». И что мы читаем – «На протяжении последних трех лет в России наблюдается спад производства металлорежущих станков. Так в 2013 году производство металлорежущих станков показало снижение на -13,7% и по итогам года составило 2 945,0 шт.», «В 2014 году в России было произведено 2 739,0 шт. металлорежущих станков, что на -7,0% ниже объема производства предыдущего года.» Правда, потом, по данным Минпромторга, объем производства станков несколько вырос…
«В натуральном выражении рост в части производства металлообрабатывающего оборудования составил 5,3 %. (с 5 756 до 6 059 шт.). При этом за счет структурных изменений выпуска продукции в сторону увеличения производства более наукоемкого, высокотехнологичного оборудования увеличилось производство станков с числовым программным управлением. Рост составил порядка 60% (с 347 до 542 шт.).» Некоторый разнобой данных объясним наложение номенклатур изделий. Но вывод один – даже производство станков измеряется у нас в тысячах, а станков с ЧПУ, как и роботов, в сотнях штук…
Напомним, что РСФСР образца 1990 года, наследницей которой является РФ, производила семьдесят тысяч металлорежущих станков в год… Падение – более, чем на порядок. А в том мире, который формируется на наших глазах, национальный производственный потенциал опять будет играть крайне важную роль. Повышательная волна сырьевого суперцикла схлынула, унося с собой углеводородные сверхдоходы. («По мнению главы Сбербанка, необходимо готовиться к тому, что повторения «суперсырьевого цикла» не будет») И достойное место в мире может теперь обеспечить только собственное производство.
Производство, которое неизбежно должно быть роботизированным. Железный пролетарий работает 24 часа семь дней в неделю, с перерывами на регламент. Это – замена четырех белковых рабочих. Плюс – повышение фондоотдачи остального технологического оборудования, зданий и инфраструктуры за счет той же трехсменности и отсутствия выходных. Странам, которого этого не смогут, уготована роль аграрно-сырьевых придатков. Вот, скажем, большая и теплая Конго-Киншаса, ВВП на человека в год – $489, а там и алмазы, и танталовые руды… А у нас на столько не прожить, значит придется восстанавливать промышленность.
И для кого же эта задача? А вот читаем еще один текст – «Государство и госкомпании контролируют 70% российской экономики». Это – оценка сугубо государственной ФАС. То есть – 70% прямой ответственности за переоснащение национальной индустрии роботами и современными станками лежит на государстве. Это его заводы, его фабрики. Вот о чем ему надлежит думать, пока есть еще такая возможность… Кстати, и на Сколково, и на операцию ВКС в Сирии истрачено было по одной двенадцатой части от того, что запланировано на известные футбольные соревнования.