5–6 июня 2015 года в калифорнийском городке Помона, унаследовавшем имя римской богини плодоводства, прошли крупнейшие соревнования роботов – DARPA Robotics Challenge (DRC). Надо сказать, что соревнования, организованные Агентством по перспективным оборонным научно-исследовательским разработкам США очень существенно отличаются от тех спортивных игрищ, которые учиняет международная спортивная бюрократия, а за сомнительное и дорогостоящее удовольствие принять их у себя озверело бьются страны Третьего мира.
Те состязания, в которых нынче участвуют люди, есть реинкарнация сути Римской империи времени упадка, с ее сформулированным ехиднейшим поэтом-сатириком Марциалом девизом panem et circenses. Былые земледельцы-воины забросили и отеческий плуг, и отеческие доспехи. Избавленные по реформам Мария от службы в легионах (правда, после этих реформ профессиональные армии почему-то учинили гражданские войны…), и снабжаемые халявным хлебным пайком с житниц сначала Сицилии, а потом и Египта, обитатели Города стали тратить высвобожденное время на лицезрение игр атлетов, не имея ни малейшего желания самому заняться спортом.
Такие спортивные зрелища – смотришь ли ты их на цирковой арене, или на гигантском телеэкране – не имеют ничего общего с теми соревнованиями, в которых побеждал юный Пифагор. С тем духом, который позволял гонцу Евклу добежать – в доспехах, после дня битвы – с вестью о победе при Марафоне до родных Афин. С теми спортсменами тридцатых годов прошлого века, которые шли в первые спецподразделения Второй мировой. Древнегреческое άθλον, любимое нынешними маркетологами, означало денежную награду для соревнующихся… Для получения которой наверняка подкупали и тогдашних судей, как и ныне – футбольных чиновников.
А вот состязания в Помоне заставляют вспомнить соревнования совсем другие – те, на которых фермеры мерялись выращенными плодами, демонстрировали миру – задолго до генетики и биотехнологии – результаты практической селекции. (Быт такой выставки описан в романе Рекса Стаута Some Buried Caesar.) Ну, или соревнования в технических видах спорта – пионерские гонки автомобилей конца позапрошлого века – где первые призы брал и доселе присутствующий на рынке Peugeot, авиагонки в которых дебютировал Вилли Мессершмитт, бизнес которого пережил разгром нацистской Германии и исчез лишь в связи с евроинтеграцией…
В Помоне соревновались роботы гражданской обороны. Умные машины, которые должны были выполнить ряд штатных задач, которые наверняка встретятся в процессе СНАВР: проехать на машине заданную дистанцию по песчаной дорожке, выйти из машины, открыть запертую дверь в здание, провернуть вентиль, вырезать отверстие в стене, подняться по лестнице, преодолеть завал. Ну а поскольку предвидеть то, с чем столкнешься среди руин, невозможно, то к заданию добавлялось и одно дополнительное поручение, становившееся известным робототехникам лишь за день до соревнования.
Условия определения победителей были ясны и понятны, исключая робототехнически-судейскую коррупцию. Выполнение задания приносит роботу один балл. В случае равенства баллов побеждает та машина, которая справилась за меньшее время. Одно или несколько заданий может быть пропущено. Создатели технологий были вольны делать свои машины или автономными, или дистанционно управляемыми. Но организаторы соревнований были вправе давить связь с использованием всего арсенала средств РЭБ (что, кстати, заставляет усомниться, что роботы предназначены только для ГО – ведь в очагах природных и техногенных катастроф средства радиоэлектронной борьбы как правило не применяются – впрочем, гонялись же «мустанги» союзников при бомбежке Дрездена за пожарными машинами…) .
На исполнение задание отводился час. За который двадцать пять команд из шести стран мира – Германии, Италии, КНР, США, Южной Кореи и Японии – должны были продемонстрировать умения своих творений. Десять из которых были созданы благодаря финансированию от DARPA, ну а создатели пятнадцати обошлись своим коштом. Ну а итоги соревнований интересны не столько сами по себе – о появлении робота, которого можно будет отправить разгребать радиоактивный хлам в Фукусиму речи пока не идет – сколько теми процессами, которые они отображают.
Первое место в соревновании занял робот Hubo – он набрал 8 баллов за минимальное время, 44 минуты и 28 секунды. Создали его специалисты Корейского института перспективных научно-технических исследований KAIST – Korea Advanced Institute of Science and Technology. Это крайне интересное и важное учреждение – создали его в 1971 году, для переноса в Южную Корею передовых научно-технических знаний, крайне важных для растущей экономики. Первоначально KAIST был укомплектован кадрами, получившими образование в США, но теперь готовит их самостоятельно, входя в первую сотню лучших университетов мира.
Так что победителя Hubo – HUmanoid roBOt – создала команда корейских инженеров во главе с профессором Юн-Хо О (Jun-Ho Oh) с Механического факультета. Именно им удалось увезти в Страну Утренней Свежести первый приз в два миллиона долларов. То, как забавный, с колесиками на коленках, робот ростом в 180 сантиметров и весом в 80 килограмм преодолевает полосу препятствий можно видеть по этой видеоссылке.
А вот американские роботы-призеры, хоть и набрали по восемь очков, но затратили на это большее время. Робот Running Man, созданный IHMC Robotics из Пенсаколы, штат Флорида, на базе многократно описанного Atlas от Boston Dynamics, справился за 50 минут 26 секунд, принеся создателям миллион долларов. А вот роботу CHIMP, разработанному питтсбургской Tartan Rescue понадобилось на это на пять минут больше, что вынудило его создателей удовольствоваться призом всего лишь в полмиллиона.
Хотя разыгрывайся в Помоне приз зрительских симпатий – получить бы его CHIMP-у… Дело в том, что стальной «шимпанзе» – ростом в 151 сантиметр и весом в 200 килограмм – продемонстрировал еще и волю к победе. Грохнувшись на землю при попытках открыть дверь, он, тем не менее, сумел подняться и завершить миссию, хоть и с большим временем, чем «золотой и серебряный призеры». И вот эта-то способность, пожалуй, куда важней, чем несколько минут выигрыша во времени, ибо показывает адаптацию машин к реальному миру. Причем достижение этой адаптации заставило DARPA сделать шаг назад.
Дело в том, что первые версии роботов-спасателей, соревновавшиеся ранее, должны были быть полностью автономными. А тут вдруг допустима помощь оператора – почему? Ответить на этот вопрос можно обратившись к книжке, изданной еще в 1990 году – Mind Children: The Future of Robot and Human Intelligence. Ее автор Ганс Моравек (Hans Moravec) удостоился высокой чести – его имя стало нарицательным для обозначения разумных машин; правда ¬ лишь во вселенной романов «Илион» и «Олимп» Дэна Симмонса… Хотя парадокс, сформулированный Моравеком, является одним из важнейших для робототехники.
Моравек предположил, что для выполнения простейших действий, с которыми не задумываясь справляется однолетний ребенок – управлять собственной моторикой, распознавать лица и образы, ориентироваться в пространстве – понадобится несопоставимо большая вычислительная мощь, чем для тех действий, что считаются высокоинтеллектуальными, вроде игры в шахматы… Скрытая мощь детского разума, отработанного сотнями миллионами лет эволюции, поставит серьезную задачу перед копирующими ее инженерами.
И, похоже, именно на этой задаче организаторы конкурса и призвали сосредоточиться участников, позволяя управлять машинами дистанционно, выводя «за скобки» высокоуровневые задачи. Вероятно, сейчас актуальны задачи уровня моторики, те, которым Моравек посвятил главу “Mind in Motion” своей книг. И решает задачи «движения» именно «разум», мелкосерийные Hubo и Atlas использовали не только победитель и серебряный призер – так что дело не в железе и firmware, а в авторском программном обеспечении высокого уровня, которое собственно и тестировалось, и разработка которого поощрялась.
Так что сделаем выводы – для того, чтобы грубо-грубо приблизиться к моделированию моторных возможностей разума ребенка, победив на конкурсе, понадобилось три дюжины лет назад создать институт перспективных исследований, укомплектовать его кадрами мирового уровня, что было не так просто сделать в небогатой тогда Республике Корея. Потом – щедро, по мере роста потенциала экономики, финансировать; такую возможность давала возможность высокотехнологического экспорта на мировые рынки, заставлявшая высоко держать планку. И лишь потом последовала победа. Никаких чудес, на которые могли бы рассчитывать те страны, что держат на голодном пайке своих инженеров и ученых, зато щедры к заезжим спортсменам…