Редкое событие — необыкновенно вместительный термин. Мы — публика — понимаем под этим что-то, случающееся не просто крайне редко, а и всегда влекущее тяжкие последствия: гибель людей, социальные потрясения. Паника на бирже, суверенный дефолт, цунами, эпидемия смертельно опасного вируса, падение самолёта… Мы не понимаем и боимся таких инцидентов — и, как следствие, пытаемся спрятаться хотя бы за слова: «редкое» успокаивающе действует на нервы.
С другой стороны, наука тоже не вполне беспристрастна. Математики, физики, социологи тщатся измерить и предсказать редкое событие — и, сами того не желая, принимают ожидаемое за действительное, доказательством чему полярные точки зрения на вопрос: теории экстремальных значений («мы можем измерить и изменить») противостоит теория Чёрного лебедя («мы мало что можем измерить и ещё на меньшее способны повлиять»).
Но самое интересное — разница в трактовке РС обывателем и математиком. Первый опирается на здравый смысл, второй — на теорию вероятностей, что делает их подходы принципиально различными, но верными в обоих случаях. И — редко, конечно! — бывает так, что понимать причину этого различия важно. Как в случае с исчезнувшим на днях очередным авиалайнером.
Вы, конечно, слышали: в воскресенье над Яванским морем пропал Airbus A320 авиакомпании AirAsia, следовавший рейсом 8501 из Сурабая (Индонезия) в Сингапур. Двое суток поисков интернациональной флотилией из десятков кораблей, катеров, самолётов, ни к чему не привели: и сам лайнер, и все 162 человека, бывшие на его борту, словно испарились. Что, вообще говоря, само по себе странно — ведь речь о самом оживлённом судоходном районе планеты.
Впрочем район этот печально знаменит — ещё одной недавней авиакатастрофой. Именно здесь в марте пропал «Боинг 777», выполнявший рейс MH370: упал ли он где-то неподалёку или действительно улетел в самые южные области Индийского океана — установить так до сих пор и не удалось. И чем дальше, тем более похожими выглядят две этих трагедии: ни сигналов бедствия от пилотов, ни спасательных маяков, ни обломков. Ничего!
Но и это ещё не всё. Пропавший AirBus хоть и приписан к Индонезии, вместе со своей авиакомпанией принадлежит крупному бюджетному авиаоператору AirAsia Berhad, квартирующему в Малайзии. Почему это важно? Потому что в уходящем году произошли лишь пять авиакатастроф, унёсших жизни более 50 человек каждая — и три самых тяжёлых случились именно с самолётами малайзийских компаний. Пропавший MH370, сбитый над Украиной MH17 и теперь вот 8501.
Редкое совпадение, согласитесь. Чрезвычайно редкое! Стоит даже вспомнить теорию вероятностей, чтобы осознать, насколько оно маловероятно — благо, расчёты тут несложные. Всего на Земле примерно две сотни стран. Предположим, что львиная доля пассажирских авиаперевозок совершаются компаниями только половины из них и что количество пассажиров, перевозимое каждой за год, равное (допущения грубые, но нам и нужно-то прикинуть лишь порядок).
Вероятность того, что в следующей катастрофе погибнет самолёт произвольно взятого государства, составляет одну сотую. Две катастрофы подряд с участием самолётов одной страны дают уже одну десятитысячную (вероятности перемножаются), а три подряд — одну миллионную. Учитывая, что много десятилетий тяжёлых авиационных катастроф случается не более пяти за год, нам пришлось бы прожить двести тысяч лет, чтобы более-менее гарантированно стать свидетелями такого невезения. Вместо этого мы увидели его менее чем через век после рождения гражданской авиации!
Как такое возможно? Ну, вообще говоря, теория вероятностей подобных совпадений не исключает. Это (качественно, не количественно) всё равно как если бы за десять бросков монеты подряд у вас не выпал бы ни один орёл. Но вот в чём штука: чистая математика обычно исходит из предположения, что события друг с другом не связаны. Только в таком случае можно считать вероятности по приведённой выше схеме. А «человеку с улицы» принять этот тезис на веру отчего-то очень трудно. Мы верим, что участие в тысяче лотерейных розыгрышей увеличивает шансы выиграть в тысяче первом. Что десять решек подряд увеличивают шансы выпадения орла! Что вероятности погибнуть в авиакатастрофе для усевшихся рядом бывалого пассажира и того, кто летит первый раз, вовсе не одинаковы.
Нам трудно принять тезис о независимости отдельных событий не потому, что мы глупы. Просто математика строится на чистом мысленном эксперименте, где удалены все паразитные взаимосвязи, тогда как здравый смысл (сумма жизненного опыта) и инстинкт самосохранения требуют трактовать все события как некоторым образом связанные между собой. Ну не бывает в настоящей жизни абсолютной математической чистоты! И — будто бы вопреки математике — такой подход часто оправдывается.
Лотерейный аппарат может шалить («не хватает энтропии для генератора случайных чисел»). Монета — отнюдь не сферический конь в вакууме, она асимметрична, преодолевает сопротивление воздуха и подбрасывается живым существом (а живое, как известно, не в состоянии генерировать качественные случайности). Так же и самолёты, а может быть и сама концепция безопасности авиатранспорта в глобальном смысле, могут обладать неким скрытым дефектом, который вскроется лишь десятилетия спустя, унеся сотни жизней.
Ну, а раз уж события в реальной жизни часто зависят друг от друга, разумно и подходить к ним по умолчанию с иными, нежели предлагает математика, мерками. Один раз — случайность, два — совпадение, три — закономерность. В случае с малайзийскими авиалайнерами мы имеем как раз число три.
Спору нет, вынести приговор рейсу 8501 могла и простая, чистая, независимая случайность. Плохая погода, например: метеорологи подтверждают, что ситуация в тот час была крайне тяжёлой, включая свойственные этому району гигантские кучевые облака и сильную грозу. Тем более, что перед исчезновением с радаров пилот, якобы, взял левее и начал набор высоты, снизив скорость ниже допустимой. Возможно, в самолёт ударила молния и (маловероятно, но версия есть) выжгла электронику на борту: это объясняет, почему не сработали автоматические радиомаяки, включающиеся в воде. А мог быть и теракт, направленный не только на запугивание общественности, но и на личную выгоду (акции AirAsia ожидаемо клюнули носом).
Но здравый смысл требует предположить связь между тремя катастрофами, даёт право включить фантазию. Заговор против малайзийских авиакомпаний? Вариант («Летите в Азию? Корейцами безопасней»). Заговор против страховщиков? Почему нет? Плохая карма, космический луч невезения? Уж простите, но вариант тоже, вполне себе в духе гумилёвского этногенеза.
Короче говоря, столкнувшись со странными совпадениями, не нужно бояться предполагать — такое поведение вовсе не глупость. Стерильная математическая реальность существует лишь на страницах книг. Настоящий мир загрязнён взаимосвязями! Цепочка случайностей — повод задаться вопросом общей причины, повод предложить объяснение.
P.S. Уже после того, как эта колонка была опубликована, а спасатели нашли обломки и первых жертв рейса 8501, в азиатской и западной прессе получили огласку две интересных истории. Первая сомнительна: за две недели до катастрофы некий китайский блогер, якобы, угрожал терактами малайзийским авиалиниям и прямо говорил, что гибель MH370 дело рук той же террористической организации. Возможно, впрочем, что дату той публикации подредактировали уже задним числом, после катастрофы 8501. А вот вторая история уже подтверждена: оказывается, CEO AirAsia Тони Фернандес (тот самый, который рассказывает сейчас родственникам погибших, что «и его сердце обливается кровью») за неделю до трагедии продал приличную часть принадлежащих ему акций дочерней страховой компании. Детали, полагаю, появятся в ближайшие часы.